Мой любимый сфинкс

– В средние века это был духовный центр региона, – увлеченно рассказывал Злате Аржанов. – Там, знаете ли, очень строго жили. К примеру, женщин на остров не пускали вовсе, такой строгий устав был у монастыря, что даже бани были вынесены далеко за его пределы, на песчаные отмели. Да и добраться сюда было непросто. Зимой – только по льду, периодически подмываемому внутренним течением. С весны по осень – на лодках, иногда сопротивляясь штормам и бурям.

Именно поэтому на Спас Каменный многие века ссылали неугодных деятелей церкви. Здесь окончили свои дни с десяток епископов, старообрядцев и чинов Священного синода. Именно на острове была построена первая в губернии спасательная станция и даже сооружены два маяка. Колокол, отлитый в Санкт-Петербурге и установленный на монастырской колокольне, ударял, предупреждая о надвигающейся непогоде.

В 1925 году монастырь был закрыт, монахи распущены, а в кельях и хозяйственных постройках разместили колонию для малолетних преступников. Осенью они подожгли деревянные кельи и сбежали. Ну а в тридцать седьмом году был взорван сам храм. – Злата непроизвольно охнула. – Да-да, вы увидите, какой толщины там были стены. Это чудо, что такую мощь могли своими руками построить обычные люди. А другие люди попытались уничтожить эту мощь при помощи динамита. Сровнять храм с землей безвозвратно все равно не получилось. Сохранилась уникальная Успенская церковь-колокольня, возведенная в шестнадцатом веке. А от всего остального только груды кирпичей, которые хотели использовать при строительстве, да все равно не смогли.

– И там сейчас просто эти камни? – Голос Златы прозвучал жалобно и недоверчиво. Перед глазами у нее плыли картинки прошлого. Вот суровые молчаливые монахи, выживающие на отрезанном от людей острове. Вот громкий, хорошо разносящийся по округе звук колокола, предупреждающий рыбаков, что в непогоду не стоит спускать на воду свои лодки. Вот люди, проводящие день за днем в молитве и тяжелом труде. И вот другие люди, поджигающие бикфордов шнур для того, чтобы уничтожить саму память об истории и былом величии этой земли.

– В том-то и дело, что нет. – Аржанов накрыл ее руку своей. – Мы как раз едем посмотреть, что можно сделать, если верить и не бояться. В начале девяностых благодаря усилиям неравнодушных людей монастырь был включен в федеральную программу реставрации памятников. Руководить работами приехал Александр Николаевич Плигин. Удивительный был человек, мы с ним были знакомы. Он фактически переехал на остров жить. И он, и его жена Надежда Александровна. Благодаря их усилиям остров вернулся к жизни. Конечно, реставрация идет медленнее, чем хотелось бы. Деньги на это нужны просто огромные. Но все-таки идет. Туда и волонтеры летом приезжают, и наемные работники там трудятся. И даже богослужения уже проходят.

Александра Николаевича там и похоронили десять лет назад. У подножия колокольни. И теперь Надежда Александровна одна со всем управляется.

– И она оттуда совсем не уезжает?

– Практически нет. На острове и живет. И летом, и зимой. Иногда совсем одна.

– Страшно это. – Злата зябко повела плечами.

– Страшно? Человеку, у которого есть великая цель, не бывает страшно. И мне кажется, что все, что могло случиться страшного, со смертью Александра Николаевича уже случилось. Осталась только вера. И долг.

– Я бы не смогла так жить. Это, наверное, ужасно плохо, зато честно.

– Вы и не обязаны. Каждый человек живет так, как считает нужным и возможным для себя. И в этом нет ничего плохого. Честно определять свои границы возможного.

Глава 12 Снайпер бьет без промаха

Не смиряйтесь.

До самого края не смиряйтесь.

Воюйте, отстреливайтесь, в трубы трубите, в барабаны бейте.

До последнего мига боритесь.

Характер – это и есть судьба.

Майя Плисецкая

За увлекательным разговором пролетело несколько часов. Уже и Светка с Котиком снова присоединились к ним, и вино было выпито, и фрукты съедены вместе со злосчастной клубникой, когда Аржанов остановил катер и тяжелый якорь со скрежетом начал спускаться из своего гнезда, чтобы клешнями вцепиться в илистое речное дно.

– Вон там, на горизонте, монастырь. Во‑он, там, колокольня уже видна. – Аржанов показал куда-то за пределы необъятной глади Кубенского озера. – Еще полчаса ходу, и мы на месте. Но пока всем купаться. Сейчас я спущу лесенку.

Солнечные блики золотыми рыбками кувыркались в воде. Злата даже зажмурилась, так резвы были эти рыбки.

– Глубоко тут? – деловито спросил Заварин.

– Чуть больше трех метров, если надо точнее, сходи посмотри на показания эхолота, – ответил Аржанов, прикрепляя аккуратный съемный трап.

– Точнее не надо. – Оттолкнувшись от настила кормы, Котик нырнул в воду, не дожидаясь, пока будет установлена лесенка, и поплыл прочь от катера, шумно отфыркиваясь и поднимая тучу брызг. Светка взвизгнула.