Мой любимый негодяй

Лондон, 1880 год

Родись она мужчиной, ничего подобного не случилось бы. Ей не пришлось бы ждать в старомодно обставленной приемной, слушая натужное тиканье маятниковых часов. Секретарь за аккуратным столиком не бросал бы на нее подозрительные взгляды. Ей вообще ни к чему было бы приходить сюда сегодня – мистер Барнс, редактор и на данный момент владелец издательства «Лондонский печатный двор», подписал бы контракт на прошлой неделе. Однако, как он выразился, «обнаружились некоторые проблемы», не позволяющие завершить сделку.

Следовало ожидать. Есть вещи, которые женщине свойственно делать лишь потому, что она женщина: например, падать в обморок по любому ничтожному поводу; и есть вещи, которые делать женщине несвойственно лишь потому, что она женщина. Вероятно, женщина не может просто так взять и купить пятьдесят процентов акций издательского дома.

Люси прислонилась к обшитой темными панелями стене, запоздало вспомнив, что надела шляпку, когда та протестующе хрустнула.

А успех был так близок! Они ударили по рукам; Барнсу не терпелось поскорее продать свою долю и уехать в Индию. Как обычно при ее роде занятий, Люси оставалось подождать. К несчастью, терпение не входило в список ее добродетелей.

Она опустила веки, в то время как мысли продолжали вращаться вокруг «Лондонского печатного двора». Если посмотреть со стороны, головной офис издательского дома выглядел привлекательно и современно; к тому же четырехэтажное здание с полированным гранитным фасадом располагалось в одном из тех районов Лондона, где недвижимость неуклонно дорожала. Вполне соответствует издательству, выпускавшему два популярных ежемесячных журнала, которые регулярно читали более восьмидесяти тысяч представительниц среднего и высшего классов. Вот только помещения были так же унылы, как и издательские устремления: маленькие столы, темные комнаты, а обязательным боковым входом для единственной работающей здесь женщины – машинистки, дочери мистера Барнса, – служила затянутая паутиной лестница для прислуги. Если намерения Люси в отношении здания увенчаются успехом, она в первую очередь откажется от бокового входа.

Резкий металлический звонок заставил ее открыть глаза.

Секретарь привстал с места и объявил:

– Леди Люсинда, прошу вас.

Мистер Барнс приступил к переговорам в своей обычной торопливой манере. Он повесил шляпку и твидовый жакет Люси на перегруженную вешалку и предложил посетительнице чай, от которого та отказалась, потому что спешила попасть на поезд до Оксфорда.

А вот мисс Барнс то и дело украдкой поглядывала на нее от столика машинистки в левом углу кабинета, причем без всякой необходимости, с учетом того, что они уже виделись воочию. Люси кивнула ей, и мисс Барнс тут же опустила глаза и снова уткнулась в работу. Черт возьми, Люси – одна из лидеров суфражистского движения, а не какая-нибудь выпущенная на свободу уголовница! Хотя, надо признать, для большинства людей это практически одно и то же.

Мистер Барнс тоже смотрел на нее с опаской.

– Это все правление. В настоящее время члены правления пытаются понять, почему вы заинтересованы стать собственником таких журналов, как еженедельники «Новости ближних графств» и «Взыскательные дамы».

– Не собственником, а совладельцем, – поправила его Люси, – и мои соображения остаются все теми же: у периодики впечатляюще широкий круг читателей, и очевидно, журналы имеют растущий потенциал. Далее, ваше приобретение прав на серию книг «Поэтические россыпи» показало, что «Лондонский печатный двор» способен успешно завоевывать книжный рынок.

Не менее, а то и более важно, что двое других держателей акций, имеющие по двадцать пять процентов, являются пассивными партнерами, причем один из них постоянно проживает за границей. Люси будет принимать решения фактически единолично.

– Все это совершенно верно, – произнес мистер Барнс, – однако до нашей последней встречи правление не было осведомлено, что за Инвестиционным консорциумом стоите вы.

– Не понимаю, какое отношение это имеет к нашей сделке.

Мистер Барнс вцепился в узел галстука. Его лысина покрылась испариной, что выдавало нервное напряжение. Как всегда! Люси обычно производила на людей один и тот же эффект, а именно заставляла их нервничать. «Дело в твоей прямолинейности, – объясняла Хэтти. – Может, тебе стоит улыбаться почаще, чтобы меньше их пугать?»

Ладно, проведем на мистере Барнсе эксперимент. Люси улыбнулась, обнажив зубы.

Он, кажется, забеспокоился еще больше, ибо сосредоточенно снял очки, положил их в футляр и лишь затем наконец взглянул ей в глаза.

– Леди, позвольте мне быть с вами откровенным.

– Пожалуйста, – с облегчением ответила она.

– Вы проявляете политическую активность, – осмелился высказаться мистер Барнс.

– Я одна из лидеров суфражистского движения Британии.

– Именно. Потому вам, несомненно, известно, что вы… э-э… являетесь несколько сомнительной фигурой. Насколько я помню, недавняя статья в «Таймс» дала вам именно такое определение.

– Насколько помню я, в статье использовались выражения «мерзкая кляча» и «назойливая мегера».