Мой личный враг

Вся остальная шваль, живущая на так называемые зарплаты и пенсии кстати, никто не знает, что это такое? - и мечтающая купить к Новому году детям по шоколадке, существовала постольку, поскольку деньги, собиравшиеся в нескольких, всем известных карманах, все-таки кто-то должен был реально делать.

И - до ночных кошмаров, до дрожи в руках, до ломоты в искусственных голливудских зубах - Андрей Победоносцев мечтал стать одним из них. Тем, кого он так яростно ненавидел, - ведь они уже обскакали его, им теперь только вверх и вперед, а ему еще карабкаться, лезть, ползти, сбрасывая в пропасть слабых и зазевавшихся...

- Андрюш, проснись!-- пророкотал голос положившего трубку Ильи Цветкова. - Утомился?

- Да нет, все в порядке, - торопливо выныривая из своих мыслей, отозвался Андрей.

Зря он так размечтался, да еще в кабинете большого начальника. Кто знает, что там у него на физиономии отражалось?

- ВэГэ звонил, - многозначительно пояснил Цветков, называя самого большого телевизионного начальника всем известной корпоративной кличкой и тем самым как бы приближая Андрея к себе. Возможность произносить эти инициалы с видом некоей причастности к "самым верхам" дорогого стоила, и Андрей это оценил. Пожалуй, Вика права. - им теперь действительно придется с ним считаться.

- Так вот, Андрюш... - Илья постучал по столу немыслимой красоты зажигалкой. - Ты что думаешь про свой эфир?

- А что? - насторожился Андрей. А вдруг они вовсе и не собираются с ним считаться, а, наоборот, решили подложить свинью? Так сказать, испытать на прочность новоиспеченного тестя - прикроет или нет?

- Ты уже готовишь первую программу или еще нет?

- Ну, снимать еще не снимаю, и штат пока не утвержден... Да в чем дело-то?

- Я поговорил тут с Кириллом, - так звали генерального продюсера, который, по слухам, ничего не решал, - этакий свадебный генерал, прикрывающий собой какую-то сверхсекретную личность, реально управляющую первым каналом, - и мы решили: в январскую сетку ставим тебя на место Вешнепольского.

- Что?.. - переспросил ошарашенный Андрей. - Что?!

Ничего подобного он не ожидал.

Программа Ивана Вешнепольского была самой популярной политической программой на первом канале, и выходила она по выходным, в самое что ни на есть лучшее время - после вечерних "Новостей". В отличие от многочисленных однодневок, она жила уже больше двух лет - срок для политической программы не просто большой, а грандиозный. Иван Вешнепольский, сгинувший несколько недель назад где-то на Кавказе, был как бы символом первого канала, неподкупным - по крайней мере, с виду, ибо ни в чью неподкупность Андрей Победоносцев не верил, - компетентным, знающим, вызывающим безусловное, стопроцентное доверие зрителей. И он, Андрей Победоносцев, всего несколько месяцев читавший в эфире "Новости", может занять его место? Место всесильного, непобедимого, знаменитого Ивана?

- Я не очень понимаю... - начал Андрей, лихорадочно соображая, как именно ему следует реагировать на сообщение Цветкова. - А если Иван к тому времени отыщется?

- Не отыщется, - мрачно сказал Цветков.

- Почему? - глупо спросил Андрей.

- Потому, - ответил Цветков. - Н-да... Может, кофе выпьешь?

- Спасибо... - пробормотал Андрей, и Цветков, оттягивая момент объяснения, вызвал секретаршу.

- Кофе, - приказал он. - Моих сигарет и бутербродов, что ли. Ты с чем ешь? С колбасой, с рыбой?

- Все равно, - отозвался Андрей, понимая, что это вопрос "для плезиру". Он еще не дорос до того, чтобы заказывать бутерброды секретарше продюсера общественно-политического вещания.

Пока ждали кофе, Илья Цветков зачем-то внимательно изучал старую сетку вещания, а Андрей нервно курил.

Что-то здесь было не так. Если поставить на место программы Вешнепольского любую другую - например, из жизни слонов или о корейском фольклоре, - она моментально обретет невиданную популярность, просто в силу инерции зрительского мышления. Все давно привыкли включать телевизор именно в это время и именно на первой кнопке. Для Андрея возможность выхода вместо программы Вешнепольского - это даже не миллион по трамвайному билету. Это как если бы вдруг обнаружилось, что он побочный сын султана Брунея и папа перед смертью завещал ему алмазные копи и несколько нефтяных скважин...

Так не бывает. Таких предложений не делают просто так, даже если ты зять... своего тестя. Конечно, тесть - это немало, но тут есть что-то еще, это точно.

Что же?

И Андрею вдруг стало страшно. Так страшно ему было только раз в жизни на катке. Его били одноклассники, и в какой-то момент он понял, что они забьют его насмерть. На счастье, пришел пьяный сторож с берданкой и разогнал их, но ужас, разлившийся в животе, собачий, нутряной страх, заполнивший все его существо, и обреченность, невозможность ничего изменить - ему с ними не справиться, остается лишь покорно ждать смерти - он запомнил до мельчайших оттенков. На всю жизнь. Ему никогда не отделаться от страшного воспоминания... Ни-когда...