Мой личный враг

— Онтар, не стоит. Кажется, мы только что имели возможность воочию увидеть легендарную силу ведьм.

А я просто улыбалась и улыбнулась шире, когда услышала его тихое:

— Ярослава…

— Что, Инар? — отозвалась я, продолжая подставлять лицо дождю.

— Что… что происходит? — хрипло спросил маг.

— Все хорошо… все уже хорошо… и это так хорошо!

Где-то кто-то выругался на эльфийском, а потом еще и добавил:

— Полный тыгыдымс!

Я рассмеялась… мой смех, отражаясь от деревьев, эхом разнесся по лесу, словно наполняя сумрак частичкой этой радости. А потом пришло осознание случившегося. Я посмотрела на Инара, и осмысленный взгляд знакомых черных глаз очень радовал.

— Привет, — сказала я магу.

Мне хотелось так много ему сказать, но.

— Инар! — донеслось издали.

И я отпустила его. Темноволосый продолжал стоять, с удивлением взирая на меня, а я отпустила… потому что не мой. И отошла на шаг, и еще на шаг… Потому что любила его другая, не я.

Где-то кто-то застонал, и я мгновенно вспомнила, что я ведьма и что раненым нужно помочь. Но Ташши был первым, я опустилась на колени, проверяя его рану, и улыбнулась его улыбке.

— Ты чудо, — прошептал некромант.

— Не могу согласиться, но так как слышать приятно, то ладно, — пробормотала я и помчалась к следующему раненому.

За Инара я не волновалась, там уже был главный, а еще к нему бежала Лин. Счастливая такая и сияющая, и я была рада за нее. Очень. За нее, не за себя.

А потом было так много раненых, но все живые. И я металась от одного к другому, и эльф присоединился ко мне. И было такое невероятное ощущение радости, несмотря ни на что. А еще очень хотелось горячего какао. И где-то на этапе порхания от одного мага к другому я свалилась в обморок… А может, все дело было в том, что, оглянувшись, я увидела, как Инар целует Лин и сжимает ее в объятиях. Но, скорее всего, это резерв закончился, я как-то слишком щедро раздавала его направо и налево. Но, даже падая на сырую, влажную, холодную и промозглую землю, я все равно была счастлива. Правда, при этом вспомнились мотыльки, которые летят на огонь, они тоже ведь гибнут счастливыми… С другой стороны, как вспомню Ярину, так сердце сжимается. Я не имею права отнимать счастье Лианны… Просто не имею.

— Ярослава, — Ташши успел подхватить, — ты моя порхающая бабочка, совсем без сил осталась?

— Ага, — полушепот-полустон.

— Ты чудо, — прошептал Ташши и склонился к моим губам.

Они у него теплые, и я вдруг поняла, что совсем продрогла, а сейчас так тепло стало. На душе тепло… Я очень-очень счастливый мотылечек, а Инар, он просто не мой… И моим не будет.

* * *

— О, очнулась. Какао будешь? — Варвара склонилась надо мной. — Ярославушка…

— Привет, — я улыбнулась.

— Привет, — сказала подруга.

— Просыпайся давай, — послышался голос главного.

— Не кричи на нее, — Верховная встала из-за стола и тоже оказалась в поле моего зрения, — она тебе жизнь спасла.

И вот стоят они все трое над моей кроватью и мне улыбаются. А я им. Бред, правда?

— А откуда ты знаешь про какао? — решила я задать Варе вопрос.

— Так ты только о нем и бредила, — отозвалась Варвара. — Ни мама, ни папа, ни парень там, а только какао!

— Хочу какао… — прошептала я, и все рассмеялись.

А тетя Матрена уже спешила ко мне с дымящейся чашкой, и мне так хорошо было.

Уже потом, сидя за столом, я решилась на расспросы:

— А что с… Лин?

— Исключена из академии, — несколько жестко произнес некромант.

Я даже жевать перестала.

— За что?!

Верховная, предвидя развитие моего возмущения, просто положила ладонь на мою руку и тихо сказала:

— У магов свои законы, Ярослава, Лианна их нарушила. Ни ты, ни я судить ее не можем, потому как всем своим женским сердцем оправдываем, однако у магов иные законы. И любящее сердце там не оправдание. Мне жаль и тебе жаль, я знаю, ты добрая девочка, но этого не изменить!

Я посмотрела на Василену Владимировну, потом на главного и все равно была не согласна:

— Лин его спасла.

— Ты его спасла, — отозвался наш министр.

— Да, но если бы его предварительно не спасла Лин, моя помощь и не потребовалась!

— Кстати, — Верховная чуть нахмурилась, — что там за слова были?

К счастью, меня спасли! Сначала открылась дверь, потом в нее пролез огроменный букет, и только после него появился Ташши.

Он вошел, осторожно отложил букет, раскинул руки для объятий и сказал:

— Иди ко мне!

Я подскочила, рванула к нему, и некромант поймал меня в объятия, а потом закружил так, что голова кругом пошла, а после сжал покрепче и прошептал:

— Спасибо.

— Да, пустяки, — ответила я и поправила его челку.

— Я для тебя пустяки? — весело спросил адепт.

— Ты нет, пусти уже.

Ташши продолжал держать меня на весу и улыбаться.

— Что? — не выдержала я.

— Ничего, — и меня отпустили.

И казалось бы, вот оно счастье — все живы и все хорошо, но, увы!

— Ярослава, тебе письмо от родителей, — странно улыбаясь, сказала Верховная.