Мой личный враг

— Заклинание доступа на территорию академии, — пояснил Ташши, — оно у каждого студента свое.

— От нас ничего не требовали, — задумчиво сказала я.

— У вас нет магии, — объяснил Инар.

— Зато у нас есть чай… и торт… — мечтательно произнесла я и провалилась во что-то темное.

* * *

— Дура! Идиотка! Ведьма косорукая!

Это кто ж меня так радостно-то? Открываю глаза и вижу злую мордочку Варвары.

— Ты чем думала вообще? — шипит демон.

— С возвращением, — радостно прошептала я, говорить почему-то было сложно.

— Ссспасибо, — прошипела Варя, глядя на меня красными очами. — Устроила ты мне возвращеньице: живот от боли крутит, внизу все мокро и кровью воняет, чей-то язык во рту болтается! Сказка, а не возвращение!

— А язык чей был? — не поняла я.

— Мага какого-то… синяк ему к лицу, наверное… — демон задумался, потом обо мне вспомнил. — И хватило же мозгов, а?

А я себе картинку представила: сидит Варвара, ну или стоит, с парнем целуется и явно в первый раз, где ж нам раньше-то было, и тут опа! — демон вернулся в тело Вари. И ошалелый от неожиданности маг получает в глаз. Бедный парень, да и демона жалко.

В этот момент появилась тетя Матрена. Она важно шла, неся поднос с бульоном и пюре.

— Вот и очнулась, вот и славно, — приговаривала домовая, — а мы уж распереживались все. Ректор, почитай, каждый час заглядывал. Главный тоже приходил, тебя проверил, сказал оставить отсыпаться. Василены Владимировны не было, ей поведать боятся, а чаще всех Ташшинька заходил.

Проговаривая все это, домовая залезла на стул и взгромоздила поднос на взявшуюся откуда-то тут тумбочку.

— Ты откушай, краса ненаглядная, — пропела тетя Матрена, и я вдруг поняла, что бульоном давиться буду. А домовиха продолжает: — Красота ты моя, умертвие и то живее выглядит! — я нервно сглотнула. — А глаза-то твои меркнут в сравнении с синяками, что под оными! А губы-то тоже синие… а кожа серая… И шо ты, моя милая, глазами клипаешь, уж я тебе спуску не дам, дура ты самонадеянная!

Ой, если тетя Матрена до еды ругается, это страшно. Она обычно накормит, напоит и потом давай морали читать, а тут…

— Молчишь? — грозно спрашивает Матрена.

— Молчу, — покорно согласилась я, — вы простите меня… оно как-то само вдруг повело, я и опомниться не успела.

— Ох, Ярослава, — домовиха руки в боки уперла, — ты ведьма али кто? А ведьма, она наперед трижды подумает, лишь опосля за дело берется.

И не скажешь ведь ничего, да только.

— Да и в другой раз поступила бы так же, — тихо сказала я.

Матрена молча кивнула, развернулась и вышла. Уж думала, пронесло, так нет же — домовиха с зеркалом вернулась, да мне мое собственное изображение и продемонстрировала.

— Ой ты ж мама родная! — вскрикнула я.

— Она посимпатичнее будет, — хмыкнула Варя.

Я с подругой была полностью согласна. Ну или с демоном, если точнее сказать.

В двери осторожно постучали. Варвара открывать пошла, а я лежала и думала об одном — как бы к туалету прошмыгнуть тенью незримой…

— Гляди, вомпер! — прозвучало у двери.

Я со стоном упала на подушки.

— И знала, что маги бесстыжие, но чтоб настолько! — не унималась Варвара, а может, и демон, кто их там сейчас разберет.

Следующее, что я увидела, это как из дверей показались руки, обхватили Варины плечи, подняли ведьмочку, и вскоре Варвара билась в закрытую дверь, а Инар преспокойно направился ко мне. Тетя Матрена, выбежавшая при первых репликах Вари, так и осталась стоять с открытым ртом и половником наперевес. Но мага ее присутствие ничуть не смущало.

— Привет, — с нежной улыбкой произнес он, — это тебе, — Инар подошел, и в мои ладони опустился пузырек с тускло светящейся фиолетовой жидкостью, — уже к вечеру будешь бегать.

Какое там бегать, у меня тут раздвоение личности — одна личность в надежде косит на двери в туалет, у второй при звуке голоса некоторых присутствующих все признаки стазиса налицо, окромя отчаянно забившегося сердца.

— Как ты? — он присел на край моей постели, взял в плен правую кисть руки и начал медленно выводить на ладони какие-то незримые узоры, и от этого его народного творчества вторая моя личность забыла о какой-либо естественной необходимости. Мне было хорошо просто здесь и сейчас, и думать ни о чем больше не хотелось совершенно.

И так как обе мои личности говорить оказались не в состоянии, Инар продолжил.

— Я очень испугался вчера, — произнес маг, глядя в мои глаза. — Мне еще никогда не было так страшно. Даже там, с Лин, я мог представить себе, что не успею и она погибнет… но я не в силах допустить даже мысль о твоей смерти!

Мое горло как-то само нервно сглотнуло.

Инар улыбнулся, чуть сжал мою ладонь, потом поднес ее к губам и поцеловал так, что я едва не превратилась в одну сплошную лужицу.

— Поправляйся, — прошептал он и пошел к выходу.

Обернулся лишь на пороге, грустно улыбнулся мне, открыл дверь, впустил раскрасневшуюся от ярости Варю и ушел.

Тут отмерла тетя Матрена:

— Вот кобель-то, а! Ярослава, чего это у тебя вид совсем невменяемый?

Я вздрогнула, вернулась в настоящее и вспомнила о насущном.

— Ой, мне бы это… выйти.