Мой личный враг

Остаток лекции повально получившие неуды некроманты сосредоточенно строчили. Зато мы с целителями активно переглядывались. У них оказались сборники с описанием этих трав и картинками. Картинки были замечательными и показывали растение в динамике: как растет, как цветет, дает плоды, а также как выглядит в разные сезоны года. В результате профессор не выдержал и перед нами появилось по такой же книге. От радостного визга тринадцати ведьмочек маг вздрогнул, но неуды ставить не стал.

А потом мы собрались и, прижимая к груди учебники и единую ученическую тетрадь, направились в свои комнаты. Попутно вспоминали, где тут можно плюшек накупить, потому как народу ожидалось много. В коридорах академии все также царил хаос. Судя по разговорам встречных адептов, в столовую ходить было бессмысленно, зато едва поднялись на свой этаж, так перед дверью и замерли. Пахло пирожками. Такими пышными пирожками с яблоками, тыквой, капустой, грибами и мясом. И такие пирожки умела готовить только она!

— Тетя Матрена! — разом завопили мы и рванули в комнату.

Ввалились толпой и завизжали в три раза громче. В комнате царил идеальный порядок: на окнах белые кружевные занавесочки да лекарственные цветочки, на каждой постели подушка лежала в идеальной симметрии к краешку загнутого одеяла, перед кроватями коврики. Но самое главное — это круглый стол у окна, на котором пыхтел самовар, стояла кастрюля с супом и румяным бочками радовали взор пирожки.

— Ой вы мои бедненькие! — домовиха выпорхнула откуда-то, где что-то шкварчало. — Ой вы мои несчастненькие! А исхудали-то как!

— Тетя Матрена, мы тут всего два дня же, — попыталась возразить Рогнеда.

— Ироды проклятущие, что ж они с вами-то всего за два дня-то сотворили! — стояла на своем наша любимая домовиха.

С тетей Матреной спорить бесполезно, она убеждена, что все маги злодеи злодеющие, и точка.

— И шо стоим? — грозно спросила домовиха, которая каждой из нас лишь до колена доставала. — А ну живо мыть руки!

И тут лучше не спорить. Зато потом, съев по положенной порции супа и тушеной капусты, мы, с пирожками и чаем, сели «погутарить», как говаривала Матрена.

— Ой сиротинушки вы мои, — причитала домовиха, помешивая чай, — ой на погибель-то вас послали… — и тут же серьезно добавляла: — Но коли главный сказав, шо надо, то надо.

Да, к мужу Василены Владимировны все наши домовые относятся очень уважительно. А кстати, спрошу-ка…

— Тетя Матрена, а как они познакомились-то?

— Хто? — не поняла домовиха.

— Ну Василена Владимировна и некромант ее, — пояснила я.

— Ой, — тетя Матрена руками всплеснула, — малы вы еще о таком знать.

— Да где ж малы-то, — возмутилась Рогнеда. — Чай, выпускной курс уже. Школу окончим, а знать ничего не будем. Ну тетя Матрена, ну расскажите…

— Пожалуйста, — вступила в ряды любопытствующих Бажена.

— Очень-очень интересно, — Милолика ресничками захлопала.

— Пожалуйста-а-а, — присоединилась Цветана.

— Да будет вам, — домовиха вмиг стала румяная, ну как ее сарафан и лента в волосах. Задумалась и решила сдаться. — Ой, ласточки мои, началося все в летний день… на ромашковом поле…

Ну, кажется, мои подозрения оправдались!

— Он как увидел Василеночку, так и пропал. Зацеловал всю, с места не сходя, да и не остановился на этом, да и она под натиском не устояла. А уж как в себя пришла, как осознала случившееся-то, уж разозлилась-разгневалась. А в запале чего только не наговоришь, вот и сказала ему: «Глаза б мои не видели! И не смей приближаться ко мне больше!» Он ей в ответ: «Сама за мной бегать будешь. Первый я у тебя, забыть не сможешь». А она: «Жених у меня есть, жених! А ты катись колобком, ирод плешивый, умертвие безмозглое!»

— И что, был жених? — ахнула Видана.

— Был, а как не быть-то, Василеночка девка видная была. Глаза — как поле васильковое, брови соболиные, а улыбкой весь свет согревала. Да что я рассказываю, не больно-то и изменилась Василеночка.

— А дальше-то что? — у меня просто дух захватывало от этой истории любви.

— А дальше, — домовиха щеку подперла кулаком и продолжила: — А дальше началося. Откуда ни возьмись напасти всякие на школу полезли. А Василеночка только пост Верховной получила, гордилась вся, аки монетка медная сверкала. А тут нежить! Ну как первое умертвие в школу-то вломилось, ведьмы его утихомирили, а Василена на метлу да в министерство, стало быть, некроманта звать. И вот вбегает вся растрепанная в приемную, а ей там ласково: «Ну вот, я был прав. Уже и бегать за мной начала!» Так и узнала, кто у нас пост заместителя главного занимал. Разозлилась, конечно. «Тьфу, — говорит, — на тебя, ирод плешивый! Мне дежурный некромант надобен!» А он ей: «Я за него!»

— И что? — Любава даже жевать перестала.

— А что, приехал он, некромант, от умертвия избавил и ласково так Верховной-то: «А чайком у вас тут не угощают?» Уж напоила его чаем, сама едва зубами не скрипит. А он-то: «С утра, — говорит, — ничего не ел…» И обедом накормили, апосля ужином, а за ужином некромант скромненько так говорит: «Василеночка, выходи за меня замуж».

— И-и? — разом выдохнули мы.