Мой личный сорт Бонда

– Текст написан чернилами, – сказал в итоге, – причем, если я не ошибаюсь, они не продаются в каждом канцелярском магазине. И еще мне кажется, что написано пером.

– Ты серьезно? – Выпучила я на него глаза. Он усмехнулся, возвращая мне карточку.

– Кто бы ни был этот некто, в изысканности ему не откажешь.

– А что за чернила такие необычные?

– Да собственно, перьевые. У таких чернил более густая консистенция и цвет насыщенней. По своей фактуре ближе к туши. Если не учитывать тот факт, что их можно купить через интернет, то в нашем городе найти такие можно только в одном месте…

– В «Винтаже», – не дала я ему закончить фразу, сама догадавшись, о каком месте речь. Мишка кивнул. «Винтажом» называлась арт-площадка нашего города, в какой-то степени уникальное явление. Хотя бы потому, что в нем это была единственная арт-площадка. Место сие заняло целый чердак жилого дома. Сам дом был старым, когда-то он принадлежал одной семье и был доходным, но после революции семья его потеряла, и он стал одним из обычных жилых домов. Правда, в нем сохранилось кое-что нестандартное. В доме была так называемая черная лестница, это явление частенько раньше практиковалось. Центральная лестница была с большим крыльцом, широкая, украшенная лепниной, а черная, предназначавшаяся для слуг, представляла собой узкое пространство, где с трудом расходятся два человека, с рядом скособоченных ступеней. Однако у этой лестницы было свое преимущество: в настоящее время квартиры располагались таким образом, что все двери выходили на парадную лестницу, за исключением одной квартиры, располагавшейся на последнем этаже. Ее-то в свое время и выкупил Вадим Черненко, владелец арт-площадки «Винтаж» и в целом весьма известная личность в нашем городе. Известен он был за счет своих необычных проектов, а также за счет того, что являлся одним из самым преуспевающих молодых бизнесменов. На данный момент Черненко было тридцать три года, и он имел в нашем городе сеть мини-гостиниц, оборудованных в стиле известных сказок и фильмов, как например, Вини-Пух или Властелин колец. Кроме того, он открыл ночной клуб с концертной площадкой и собственно, «Винтаж». Арт-пространство расположилось на чердаке дома, в котором он жил. Вход в него был на полпролета выше лестничной клетки с его квартирой. Сама площадка представляла собой множество комнат, где проходили выставки художников, творческие вечера, различные мастер-классы, занятия йогой, короче, это было универсальное место, в котором каждый мог найти что-то для себя. Там же располагалась так называемая комната старины, где была представлена антикварная мебель, техника, украшения и тому подобные вещи. Рядом с ней был магазин, где можно было прикупить что-нибудь по мелочи или по-крупному. Я бывала в этом магазинчике, и потому с уверенностью закончила Мишкину фразу о том, где можно купить чернила для перьевых ручек.

– Что ж, – развел руками приятель, – больше помочь ничем не могу.

– И на том спасибо, – задумчиво кивнула я.

– Поедешь в «Винтаж»?

– Вполне вероятно.

Мы попрощались, и я потопала к скутеру, который оставила неподалеку. Однако усевшись на него, я в задумчивости почесала бровь. Ехать в «Винтаж» не хотелось, и на то у меня была весомая причина. Однако оставлять дело на полпути я тоже не хотела, потому, вздохнув и понадеявшись на привычный русский авось, направила скутер в сторону «Винтажа».

Находилась арт-площадка, разумеется на центральной улице, вход был со двора. Оставив скутер на парковке неподалеку, я протопала через арку и вскоре поднималась по крутой лестнице на шестой этаж. Квартира Черненко у посетителей обычно тоже вызывала интерес, что неудивительно, ведь он был богат, холост и, чего уж таить, красив: высокий блондин с смеющимся голубыми глазами и кривой ухмылкой, которой он, кажется, сопровождал каждый свой разговор, независимо оттого, кто находился перед ним. Сложен он тоже был на отлично, к тому же умел себя подать. В общем, Черненко был завидный жених, потому обычно, проходя мимо его двери, все заводили разговоры о его успехе и жизни. Наверное, ему часто икается, но такова плата за известность, что поделать.

Я быстро проскользнула мимо его квартиры и, поднявшись на полпролета, оказалась возле зеленой двери, ведущей в арт-площадку. На ресепшене сидела симпатичная шатенка в очках, она мне улыбнулась, а я улыбнулась ей и быстро скользнула в коридор, чтобы не отвечать на любезные вопросы. Пройдя до нужного отдела, зашла внутрь и на мгновенье застыла, потому что словно попала в другой век: стены были увешаны картинами, старыми фотоаппаратами и лампами, видеокамерами, веерами. Я прошла к продавцу, парню лет тридцати, губастенькому, с вечно приоткрытым ртом, отчего создавалось впечатление, что у него насморк, но впечатление это обманчивое. Глаза, обрамленные густыми черными ресницами, смотрели доброжелательно, но с чудинкой. Его бы еще одеть в стиле начала двадцатого века, совсем бы попал в антураж.