Мой личный шеф

И вроде бы возвращаются мысли о ЗАГСе, но, оглядевшись по сторонам, я вижу только улыбающиеся лица. Не стоит переживать. Ведь это родные мне люди. Так и должно быть. И неважно, где я выйду замуж за Султанова: под аркой у дерева, на яхте в море или в том самом здании, которого я до смерти боялась все эти годы. Главное, что все те, кто сегодня пришел сюда желают мне только счастья.

— Доченька, — кидается ко мне мама, обнимая. — Это правда? Прости меня, я не должна была столь резко с тобой говорить. Ещё один внук. Внук! А вдруг мальчик? Это же счастье!

— Да мама, ещё один.

Мы чмокаем друг друга в щеки, и Марат плавно уводит меня в сторону, целует, усаживая в машину.

А потом он просто вообще не отпускает мою руку. Уже в ЗАГСе просит пропустить ту часть, где жених и невеста должны разойтись по разным комнатам.

И хотя девчонки бурчат, что это не по правилам, всё равно все смеются и выглядят довольными, как будто и не было той — нашей первой — свадьбы.

Да и кому она нужна в самом деле? Когда меня всё время пробивает на смех, учитывая, что Марат периодически напоминает об отсутствии на мне трусиков.

Когда Султанов вводит меня в зал для торжеств, звучит тот самый Мендельсон. Я столько лет боялась, а в итоге это просто зал, под ногами не что иное, как красная дорожка, и звучит всего лишь музыка. Женщина с высокой прической начинает церемонию. А я смотрю на Алёнку, которая держит за руки сразу двух бабушек и слушает, широко открыв рот. Улыбнувшись, вспоминаю, как она подбежала ко мне, когда мы сюда приехали, и сказала, что теперь у неё будет в два раза больше подарков на Новый год.

Нас объявляют мужем и женой, Султанов надевает мне кольцо отчего-то жутко дрожащими руками и так целует при всех, будто я умираю и нуждаюсь в искусственном дыхании.

В зале для торжеств он залпом пьёт бокал шампанского и запихивает в рот сразу три конфеты. Когда гости по очереди говорят поздравления, не слушает и, прижавшись лбом к моему лбу, довольно мило благодарит за то, что я не сбежала из ЗАГСа. Не исключено, что кто-то боялся больше моего.

А я смотрю на него, и даже не верится… Я всё-таки вышла за своего Годзиллу замуж.

Эпилог

Чуть больше чем три года спустя.

— Быстрее, прошу вас, дамочки, скорее! — Буквально ныряет на заднее сиденье Иришка.

Расплывшись в красивой и нежной улыбке, Ульяна заводит мотор и трогается с места. Я так рада, что она счастлива и прекрасно выглядит, а ведь ее история с доктором Ткаченко ничуть не легче, чем наша с шефом.

Обернувшись, с любопытством рассматриваю Иришку, которая улеглась и никак не может отдышаться от быстрого бега. А Ульяна тем временем, включив радио и поискав нужную станцию, покидает парковку здания дошкольного учреждения.

— Как же классно, что мы вместе забеременели, практически одновременно рожали, а теперь водим детей в один детский сад, — комментирую я Иркин ловкий трюк с нырянием в длину, основананный на элементах техник кроля, брасса, стиля дельфин и плавания на боку одновременно. Смех да и только.

— Очень круто, только ваши дети нормально ходят в садик, а я своего каждый раз как в последний путь провожаю.

— Просто он очень любит маму, — старается сгладить ситуацию Ульяна.

— Ну вот почему сын героя такой плакса? — Опускает Ирка ноги на пол и садится ровно, выражая недовольство и пристёгивая ремень безопасности.

— Он ещё перерастёт, я уверена. Такое бывает, — стараюсь, так же как и Ульяна, поддержать подругу.

— Твоя Маруся совсем не такая, она боевая девчонка! Смелая, веселая, активная! А этот нюня и страдалец. Я его очень-очень люблю, больше жизни, но, как заведет свою сирену, хоть в петлю лезь, — снова бухтит Иришка, расстроенно глядя в окно. — Представляете, я уже телефон отключила, чтобы воспитательница не позвонила мне и не попросила забрать Матвея обратно.

— Так у Маруси папа кто? Гигантский монстр-мутант, огромный доисторический ящер-самец, проснувшийся из анабиоза после испытаний водородной бомбы. А у Матвея — командир воздушного судна. А это, знаешь ли, совсем другой случай. Это не Годзилла какой-нибудь, это выдержка и холодный рассудок, умение быстро принимать взвешенные решения, аналитический склад ума, перфекционизм опять же. Может быть, твоему Матвею этот наш садик кажется недостаточно совершенным.

Наша завуч закатывается со смеху, ей как будто смешинка в рот попала. И я веселюсь. Хорошо, что, как только Ульяна вышла из декрета, мой муж тут же вернул ей её должность. Работать с ней одно удовольствие.

— Девочки, прекратите, мы сейчас врежемся! Знаете, наш Фёдор Константинович вообще не проявляет эмоций. Я иногда и рада бы, чтобы он поплакал, а то настолько серьёзный парень, что так и хочется уже сейчас надеть на него строгий костюм.

— Ну это понятно, он же сын доктора. Наследник заведующего отделением. Вы его сразу в медицинский отправляйте, минуя школу, — стебётся Ирка.

Веселимся, надрывая животы, но в какой-то момент Ульяна мрачнеет, затихая, словно думая о чём-то своем. Чуть погодя откровенно признаётся: