Мой личный шеф

И пусть говорят, что время лечит. Ни хрена оно не помогает.

Вот я, например, здоровым себя совершенно не чувствую. Болен ею по самое не балуй.

Продолжаю целовать, будто ждал этого всю жизнь. Хотя почему будто? Так оно и было. И всё-таки какой же сладкий ягодный вкус…

А дальше я ожидаемо получаю по морде. Сильно. Один удар, второй, третий! Аж звон в ушах стоит.

— Хватит! Я понял!

У моей сладкой Ви тяжёлая рука. Будет смешно, если останется синяк, тогда придётся соврать коллегам, что я врезался в полочку над директорским столом.

— Вы… вы… вы! Вы что, Марат Русланович, припадочный?! Или какие-то запрещённые вещества употребляете прямо на работе? Мало того, что это гнусно, потому что я чужая женщина! Подло, потому что вы отвратительный предатель! И вообще совершенно точно очень-очень неприятно! Так на нас же еще и люди смотрят. Директор, называется!

Ловлю её дикий возмущённый взгляд. И снова понимаю, как же тяжело общаться на вы, когда хочется любить и трахать. И не надо меня осуждать, у мужчин это очень даже связано.

— Я вас засужу! — она так сильно кричит, что хочется поцеловать ее снова. На этот раз для того, чтоб от децибел не лопнули наши головы. А что? Профилактика взрыва мозга, доброе дело. — Я вам такое устрою, что вы век не отмоетесь!

Наверное, в этом и есть соль наших отношений. Вот эти наши зубодробительные ссоры, без которых и жизнь-то не жизнь.

— Ещё скажите, что вам, Виолетта Валерьевна, не понравилось. Вы закрыли глаза и стонали мне в рот, — поддеваю её, с урчанием довольного кота ожидая остроумного ответа, чтобы увериться в тысячный раз, что она самая умная.

Мы всегда так общались. С огоньком. Поддевали друг друга в шутку, играли в слова. И раньше я не понимал, насколько это ценно. Я теперь получаю необъяснимое, практически извращенное удовольствие.

Но пора вспомнить о работе. Девушка, которая нас сопровождает, красная как рак. Я невозмутимо поднимаюсь вслед за ней по лестнице, делаю вид, что я это не я и хата не моя. Она наверняка в шоке от моего поведения.

А что мне делать? Если мы с этой барышней-хормейстером берега попутали и никак не можем причалить к друг другу.

— Понравилось?! — Стучит рядом со мной каблуками Виола, периодически догоняя. — Мне было мерзко и отвратительно.

Она могла бы уйти. Я ж её силой не держу. Приказал — да, но уволить всё равно не могу. Да и не стану. Куда я без неё?

А ещё мне надо как-то собраться с духом и с дочерью познакомиться. Потому что грудину аж рвёт от чувств. У меня детей никогда не было. Я не знаю, что это такое, но с тех пор, как открылась правда, не могу успокоить пульс. Он всё время шарашит за сотню.

Виолетта идёт за мной, и от неё меня тоже шарашит…

— Раз мерзко, значит надо и вправду подавать в суд. Нанимать адвоката и разбираться со мной как можно быстрее.

— Вам это кажется забавным, Марат Русланович? И часто вы хватаете своих подчинённых, присосавшись к их рту?

— Честно? — оборачиваюсь и, улыбнувшись, заглядываю ей в глаза. — Первый раз. Это всё вы.

Глава 22. Султанов

Мы поговорили с директором и, приземлившись за большим столом, внимаем двум ведущим настройщикам данного заведения. Виолетта с интересом обсуждает с ними дела. Очень старается, полагаю, ей стыдно за мою грязную выходку в холле. И она изо всех сил строит из себя опытного специалиста, чтобы как-то скрасить впечатление о нас. Смотрит на мастеров не отрываясь, а я сверлю взглядом её шикарный профиль.

— Уважаемая Виолетта Валерьевна. Любое «старенькое» пианино даст сто очков вперёд «новенькому» по качеству звучания! — разливается соловьём мужик в сером костюме и улыбается.

Он представлялся, но я забыл его имя. И не соображу, зачем так скалиться во время работы?

— Понимаю, — нежно отвечает ему Виола.

Вот бы она со мной так разговаривала, с придыханием. Но меня она мечтает сжечь на костре, как непокорного еретика в эпоху Возрождения.

— Говорю это вам, как опытный настройщик! — я слышу «любовник», но это у меня после волшебного поцелуя крыша едет. — На мусорке место не старичкам, изготовленным ещё при советской власти, а мозгам некоторых особо компетентных «знатоков»! Я имею в виду не вас, конечно же, а тех, кто считает, что цифровые музыкальные инструменты полностью заменят живой звук.

Навязчивый мужик поднимается и ведёт нас к пианино. Мы вынуждены идти.

— Вот смотрите. При настройке пианино за основу принимается тон ноты ля. — Лупит по клавише, заставляя вздрогнуть и отвлекая от разглядывая моей хоровички. — Частота её звучания больше четырехсот герц. Частота ноты каждой следующей октавы возрастает логарифмически.

Мне кажется, или он много выпендривается? Неужели и этот заметил, что Виолетта самая красивая женщина на земле и у неё нет кольца на пальце? Впрочем, тогда ему не жить. Настроит все инструменты в школе — и скатертью дорога.

— То есть удваивается по сравнению с показателями предыдущей октавы…

Я стою рядом с Виолой, а она периодически оборачивается, продолжая ругаться со мной шёпотом. Пока этот кент громко давит на клавиши.