Мой кумир хоккей

играет в хоккей, мне безразлично, почему он хочет стать профессионалом. Мне важно, чтобы он проявлял себя на льду.

Уорес перестал шагать по комнате и остановился, глядя на Билла.

— Ты еще, неважно владеешь коньками, — сказал он.

— Да, я знаю, — сказал Билл. — Но я все сделаю, чтобы…

— Да, да, конькобежец ты неважный! — повторил Уорес. — Кроме того, ты еще не овладел искусством паса и приема шайбы, но рывок у тебя отличный. И бросок хороший, если только вчерашний гол может послужить доказательством этого. — Он опять замолчал. — А может быть, это была случайность?

Уорес, как всегда, говорил именно то, что думал.

— Я отрабатывал броски всю прошлую весну, — сказал Билл.

— Всю весну? Где же? — заинтересовался Уорес.

— Достал старый лист оргалита, который содрали с прилавка, когда ремонтировали один магазин, — объяснил Билл. — У него очень гладкая поверхность.

— Ну и сколько же бросков в день ты делал? — удивленно спросил тренер.

Билл мог назвать точную цифру, потому что это был объем его тренировочной работы.

— Двести, — сказал он.

Уорес остановился посредине комнаты, сунул руки еще глубже в карманы брюк и усмехнулся.

— Двести? И как же это происходило?

— Мы с товарищами соорудили нечто вроде ворот из старых досок, — смущенно начал Билл, но в это время в комнату вошел Остряк Джексон, который слышал последнюю фразу Билла.

— Пусть он расскажет тебе о мешке, который они использовали для тренировки, — сказал он.

— Что еще за мешок? — рассмеялся Уорес.

— Расскажи ему, Билл, — попросил Остряк.

— А что рассказывать… — проговорил Билл. — Все равно из этого ничего не получилось…

Джексон хохотнул.

— Эти ребята достали старый мешок из–под сахара, набили его песком и подвесили к балке в гараже у одного парня, — начал он. — Было в нем фунтов двести. А потом раскачивали мешок и, пробегая мимо, наталкивались на него. Двое или трое парней чуть не покалечились, после чего им пришлось расстаться с этой затеей.

Уорес и Джексон начали хохотать.

— Он и меня сбил с ног несколько раз, — робко улыбнулся Билл.

— И как долго это продолжалось? — спросил тренер.

— Три недели, — ответил Билл, вспомнив шумиху, которая поднялась, когда Бенни Вонг расквасил и чуть не сломал себе нос.

Мешок они повесили в гараже у отца Вонга. Когда Бенни появился дома с расквашенным носом, отец обрезал мешок, выволок его на двор и высыпал песок. Вспоминая об этом, Билл начал улыбаться и сказал, что отец Вонга заявил, что и без того у них достаточно плоские носы, чтобы делать их еще площе.

Ему казалось, что Уорес и Джексон повалятся на пол от хохота.

Глава 21

В тот же вечер Тим Мерилл перебрался обратно в номер к Биллу. Утром он вышел из ванной и обратился к нему, улыбаясь:

— Многие люди считают, что у нас легкая жизнь. К примеру, берет кто–нибудь сегодняшнюю газету и читает, что вечером мы будем в Китченере. И знаешь, что он при этом думает? «Вот счастливцы! Я должен идти в контору и потеть там целый день, чтобы заработать себе на жизнь, а они спят до полудня, затем наедаются до отвала и уезжают поиграть в хоккей…»

Билл позвонил в госпиталь. Он взглянул в окно. Часы на башне ратуши, выделявшиеся на фоне голубого сентябрьского неба, показывали без десяти семь. Ответ из госпиталя был тот же: «Без перемен».

Обычно Билл недолго задерживался под душем, но на этот раз он медлил. Сквозь шум струящейся воды он услышал голос Тима:

— Ты что там, утонул?

— Я сейчас. Спускайтесь вниз, я догоню, — высунул он голову из ванной.

В это утро двусторонняя игра не проводилась. Только учебная практика. Целый час они прорабатывали различные варианты защиты. Двое против трех нападающих, двое нападающих против одного защитника, и так далее… Билл с трудом сосредоточивался на занятиях. Должно быть, это было заметно всем, потому что к концу тренировки к нему подкатил Кинг Кейси. Он был известен своим умением общаться с молодежью и гасить любые конфликты. Когда кто–нибудь из игроков так злился на Уореса, что от волнения с трудом мог завязать шнурки ботинок, именно Кейси беседовал с ним и переводил злость в голы. У него был грубоватый голос, образная речь, но все, что он говорил, было искренне.

— Послушай, малый, не считай, что тяжесть всего земного шара у тебя на плечах, — сказал он. — Отто Тихэйн и Уорес уже разговаривали с тобой и пытались вдолбить тебе это в голову. Теперь попробую я. Останови меня, когда тебе наскучит.

Билл поневоле улыбнулся.

— Такое бывает два–три раза в год, ты это увидишь сам, когда станешь профессионалом. Может случиться с тобой или с кем другим. Ты не хуже меня знаешь, что шайба летит со скоростью сто миль в час. Это твердый кусок резины, к тому же с острыми краями. Да и клюшки не покрыты пористой резиной. Если высоко поднять или упасть на нее, вот тебе и травма. А лезвием конька можно заточить карандаш. Мы пытались многое сделать, чтобы коньки были более безопасными, но, когда несколько игроков валятся в кучу, можно и порезаться. Я уже почти пятьдесят лет в хоккее, бывало, получал и шишки и травмы, но все равно чувствую себя безопаснее,