Мой край

Нырнём-ка в прошлое, дружище!
Поговорим о старине.
Когда ты счастлив был, поищем.
И наяву, а не во сне.

Ты перестал ведь улыбаться,
Всё критикуешь, дочку злишь.
В стихах судьбу свою коришь,
Давай одумаемся, баста!
И о счастливом пишем лишь.

Ах, те великие мгновенья,
Юн, весел, краше, чем пион.
И, по Каиссы мановенью,
В Смоленске стал ты чемпион.

О, шахматы! Любовь и мука.
И с наслажденьем – тяжкий труд.
Одним – полезная наука,
Другим – как Цезарю друг Брут.

К вершине путь вот-вот осилю.
Уж с Нежметдиновым ничья.
Он первым был тогда в России,
Ничья. Но выиграть мог я.

Да, не хватило тренировки,
Сильнее тренера играл
(В домпионеровской тусовке).
И сам себя тренировал.

Ну как тут с Карповым сравниться?
Наставником Ботвинник был!
Разве сравнишь деревню с Ниццей?
Так что умерь свой праздный пыл.

И пыл угас довольно скоро,
Призвали в армию, а там
Совсем не шахматные споры
Отдал казённым трём годам.

Потом отца взыграли гены,
Блокноты старые открыв,
В литературную геенну
Взорвал накопленный нарыв.

И в МГУ на журналиста
Учиться вскоре поступил.
Стараясь искренне и истово,
Я знаний много накопил.

Они, конечно, пригодились,
И вязью слов я овладел,
Но очерки с трудом родились:
Был низок опыта предел.

Меня ковали долго годы,
Исподтишка стихом кормя.
Подкинув жизненные оды,
И славы символом гремя.

И получился что-то, как-то
Стихами разродился вдруг.
И виртуозное стаккато
Уж для меня – ближайший друг.

Но неожиданно и больно
Пришёл удар исподтишка:
Слабо от этих партий сольных
Уйти к тому, чья жизнь тяжка?

Кто ищет к истине дорогу,
Проходит длинный путь Судьбы.
И, верный отчему порогу,
Мечтает: повстречать суть бы!

В родном краю! Чтоб там была
Веков загадка – Шамбала!
И этот тяжкий груз взвалив,
Писать я начал детектив.

«Сарынь на кичку!»

Забытых дней окатывает пламя —
Черноголовой юности мечта.
Трамвай желанья снова рядом с нами
Промчался до днепровского моста.

И я помчался, рифму догоняя,
Легко пружиня смелые шаги.
Не замечал ни ночи и ни дня я,
Судьбе позволив встать не с той ноги.

Ушла в сторонку мудрая Каисса,
И отупело дерзкое перо.
А два прирученных и дорогих мне Лиса,
Любя, считают: я для них – Нерон.

Сжигать судьбу – понурая привычка,
Заплатки дней меняя на рубли…
Ну крикни снова мне: «Сарынь на кичку!»
Пока талант совсем не загубил.

Раэлле, 1967 год

(два письма в Смоленск)