Мой хозяин

Не знаю, как долго проспала, но когда я в следующий раз открыла глаза, Вандора рядом уже не было. Надо же, видимо уснула я так крепко, что даже не почувствовала, как он встал. Хотя… Он вообще отличался умением делать всё стремительно и бесшумно, с абсолютно животной грацией. Окно было раскрыто, и с улицы доносился щебет птиц. Залетевший в комнату ветерок принёс с собой запах свежескошенной травы и растущих возле дома роз. Тело наполняла ленивая нега, и я не сразу смогла заставить себя встать. Несколько минут лежала, наслаждаясь спокойствием, а после перевернулась на спину и со стоном потянулась. Из холла донеслись приглушённые голоса. Дом уже жил своей собственной жизнью, не спрашивая моего на то позволения. Конечно, кто бы вообще когда-нибудь спрашивал на что-то моего позволения… Нет. Матвей спрашивал. Даже с сексом не торопил, хоть и выказывал явное недовольство. В последний раз мы даже поругались по этому поводу. Но что-то держало меня, останавливало… Теперь уже это, впрочем, не имеет значения.

Пролежав ещё несколько минут, я всё же заставила себя откинуть одеяло и спустить ноги с постели. За дверью снова послышались голоса – более громкие, чем прежде. Я прислушалась, но разобрать ничего не смогла. Дальше по коридору находилась лишь комната Стэллы: крохотная комнатушка с малюсенькой, зато отдельной ванной, раза в три меньше моей бывшей спальни. Вообще, помещения для прислуги находились на первом этаже в отдельном крыле здания, но Стэллу поселили отдельно. Возможно потому, что она, так же, как и я, была дорогой игрушкой нашего общего хозяина, а возможно из-за того, что считалась моей личной горничной.

Мысли о Стэлле вызвали во мне смутное беспокойство, и я, наскоро приведя себя в порядок, вышла в холл. Но стоило мне сделать несколько шагов по направлению к спальне Стэллы, как дверь отворилась, и навстречу мне вышел довольно высокий мужчина с грубыми чертами лица. На вид ему было лет пятьдесят, может, немного меньше. Хорошо одетый, с чем-то напоминающим саквояж в руках, он лишь усилил моё беспокойство. Рядом с ним находилась одна из безликих горничных.

– Что случилось? – без предисловий осведомилась я, оказавшись рядом. Обращалась я сразу к обоим и надеялась, что хоть кто-то даст мне ответ.

– Господин Вандор попросил Юрия Викторовича осмотреть Вашу горничную, – нехотя ответила женщина.

Забыв про неё, я тут же перевела взгляд на стоявшего рядом с ней… врача? Судя по всему, это был именно врач.

– Со Стэллой что-то случилось? – вмиг осипшим голосом спросила я, вглядываясь в его лицо. Господи… Я ведь видела, что ей плохо! – Что с ней?

– Всё в порядке, – заверил меня врач. Ответил он, впрочем, без энтузиазма. Должно быть, знал или догадывался, кто я такая. – Общая слабость.

– Я могу к ней зайти?

– Конечно, – ответил он и обратился уже к горничной: – Можете быть свободны, где кабинет Вандора, я в курсе.

Значит, в доме этом он уже не в первый раз. Личный врач Вандора? Он попросил осмотреть Стэллу своего личного врача? Но думать об этом у меня сейчас не было желания. Чуть ли не бегом я дошла до комнаты Стэллы и влетела внутрь. Заметила стоящую возле постели капельницу и ощутила новый пинок от собственной совести.

– Детка… – прошептала я, аккуратно присев рядом с подругой. Накрыла её ладонь своей. Горло перехватило, в глазах защипало.

– Привет, – губ Стэллы коснулась усмешка. Она сжала мою ладонь и поспешила заверить: – Со мной всё в порядке, просто слабость.

Я посмотрела на капельницу, на иглу, закреплённую на её тонкой руке, и вздохнула. Погладила её пальцы, тыльную сторону кисти. Кожа у неё стала грубой и шелушилась. Я как раз принесла ей крем – один из тех тюбиков, что Вандор купил мне в тот день, когда мы ездили в магазин. Открыла и, выдавив немного, втёрла вначале в одну руку, а затем в другую. Стэлла молчала. Только внимательно смотрела на меня и, когда я положила тюбик ей на тумбочку, проговорила:

– Лучше о себе побольше думай. – Голос её звучал тихо, словно у неё совсем не было сил.

Я не знала, что ей сказать, просто сидела рядом. Потом нерешительно протянула руку и коснулась её лица, погладила по щеке. Не знаю почему, но я чувствовала, что ей это нужно. Говорят, что человек может прожить без чего угодно? Без ласки, без нежности, без любви. Может… Но ласка и любовь нужны каждому. И этой ночью, когда пальцы Вандора ласково касались меня через ткань сорочки, я понимала это так чётко, как никогда прежде. И мне тоже хотелось коснуться его… Жёсткой линии рта, скул, подбородка. Хотелось спросить, что сделало его таким? Циничным и жёстким. И ещё… хотелось, чтобы он рассказал мне про свою маму. Потому что когда он говорил о ней в прошлый раз, я слышала звучавшую в его словах горечь. Мне эта горечь была хорошо знакома. Горечь ребёнка, выросшего без матери…

Вандор

Когда дверь в мой кабинет без стука открылась, я даже не удивился. Тем более не удивился я, увидев на пороге Милану. Более того, я даже ждал её появления. А вот чего я совсем не ожидал, так это того, что она, пройдя к диванчику, присядет на него и тихо скажет: