Мой янтарный берег (СИ)

- Очаровательный ребенок, тебе понравится, – с горечью сказал Славка. – Ездит в инвалидной коляске, зато глаза совершенно коровьи и по-немецки шпарит. Если он тебя так сильно заинтересовал, могу познакомить.

- Ты ревнуешь, Косо. И совершенно зря. Он человек, смертный.

- А я, Юратэ? Я ведь не человек. Я разве похож на смертного?

Девушка смерила его взглядом, от которого он неожиданно смутился, и решительно заключила:

- Вообще-то, похож. Куда больше, чем бесплотным духом.

- Юратэ…

- Я не хочу, чтобы кто-то разделил судьбу Каститиса.

- Это отговорки. Сколько веков прошло? И почему это папочка до сих пор не выдал тебя за какого-нибудь хвостатого морского принца или кто у вас там водится…

Разговор явно катился к ссоре, а Юратэ была последним эээ… человеком, с которым Славка хотел бы ссориться. К тому же ветер бросил в них пригоршню брызг, и он понял, что заледенел окончательно. Человеческое тело – это, конечно, здорово, но воспаление легких покуда никто не отменял. А больниц здесь нет. Он поднялся.

- Прости, Юратэ, мне пора. А то вдруг твой драгоценный Хранитель не сможет доползти до туалета.

- Он твой драгоценный Хранитель, – поправила она. – Ты убьешь его?

- Меня они убивали без сомнений, – хмыкнул Славка. – Этому не повезло. Похоже, ему придется ответить за всех остальных.

- Даже если он отдаст тебе Ожерелье?

- Даже если отдаст. Я давно решил.

Славка бросил последний взгляд на мокрые от янтарных слез щеки и направился к дюнам.

- Косо, – позвала Юратэ. – Можно спросить?

- Рискни, – он выпалил, не подумав, и в испуге прикусил язык, однако гнев не потревожил дымчатую синеву ее глаз.

- Почему ты тогда не убил Гаую? Когда пошел забирать ожерелье?

- Она была слишком большая, – без раздумий ответил он. – Я испугался.

- Испугался? Ты говоришь так, потому что это правда? Или потому что в легендах так рассказывали?

Договаривала она уже ему в спину.

*

Олегу всегда было трудно подниматься по утрам. Вот и сейчас глаза в упор не хотели открываться, даже притом, что кто-то толкал его в бок и громко пыхтел.

- Я… сейчас… – пробурчал он, глубже зарываясь в подушку.

Пыхтенье стихло, но на смену пришел тоненький голосок:

- Через час обед, дядя Славик сказал!

- Обед? А завтрак? – удивился Олег, повернулся на другой бок и проснулся.

- Я дома завтракала, – серьезно сообщила веснушчатая рыжая мордочка – этакая Пеппи Длинныйчулок, но помладше. – И дядя Славик тоже завтракал. А ты все спишь.

Он бы и дальше спал. В реальности было неуютно. В голове пусто, на сердце тошно, и совершенно не ясно, что делать дальше.

- И сколько сейчас времени? – спросил он больше сам у себя.

- Не знаю, – расстроилась «Пеппи». – Я в школу только осенью пойду, потому что мне семь только зимой будет, а прошлой осенью еще шести не было, и меня в школу не взяли. А я умею и считать до двадцати, и читать немножко. Только по часам я еще не умею, но в школе научусь, и тогда мне мамуся часы подарит, красивые.

Она была очень маленькая, худая и чуть не выпадала из своих излишне просторных шорт и футболки. В отличие от героини Линдгрен, аккуратно причесанная. На остром личике – круглые зеленоватые глаза. Волосы вовсе не цвета бешеной морковки, как ему сначала показалось – больше золотистого, чем красного. Не красавица, конечно, но почти все дети в чем-то симпатичны.

- Ты Олег, я знаю, а я Света-Светлячок. Дядя Славик сказал, чтобы я тебя разбудила.

- Дядя? Ты его племянница? Ну, он твой дядя?

- Да нет, – фыркнула Светлячок, – я мамуськина. Дядя Славик не мой дядя, он просто дядя. – Она наморщила нос. – Ну и хорошо, а то он злой и рожи показывает страшные. А тетя Юля хорошая, и у нее, знаешь, что я скажу? У нее скоро маленький будет, вылезет из живота. Дядю Мишу я не люблю, он ругается и пахнет плохо. Тетя Наташа очень добрая и красивая. И Валя хорошая, мы с ней дружим. Только они умерли, как Мурзик, это котенок мой – его машина переехала.

Она было всхлипнула, но плакать передумала и зорко уставилась на Олега:

- А ты плохой будешь или добрый?

Прежде чем Олег успел ответить, Светлячок взвизгнула и прыгнула на кровать.

- Вставай, вставай! Я тебе помогу! Дядя Славик сказал, что у тебя ножки слабые, и что тебе надо помогать.

- Спасибо, Светлячок, – выдавил Олег. – Иди вниз и скажи дяде Славику, что я сам. И сама меня там подожди.