Мой, и только мой

— Подожди-подожди. — В его голосе послышались далекие раскаты грома, чему она порадовалась, несмотря на боль. — Когда ты говорила мне, что хочешь рожать здесь, я думал, что речь идет о Солвейшене, вернее, об окружной больнице.

— Нет. Здесь — значит здесь, в доме Энни. — Мысль эта возникла у нее только сейчас, но теперь она твердо знала, что лучшего места для рождения ребенка не найти.

В глазах Кэла застыли оторопь и страх. Он повернулся к отцу:

— Господи! Она того и гляди станет самым знаменитым физиком страны, а выясняется, что она тупа, как дерево! Ты не будешь рожать ребенка в этом доме. Ты родишь его в больнице!

— Ну вот. — Она улыбнулась сквозь слезы. — Ты на меня кричишь.

Он застонал.

Джим похлопал ее по руке:

— Давай-ка я осмотрю тебя, дорогая. На всякий случай. Хорошо? Пройди в спальню, и мы поглядим, далеко ли нам до родов.

— А Кэл может пойти?

— Естественно.

— И Линн? Я хочу, чтобы Линн тоже пошла.

— Пусть идет.

— И Энни. Джим вздохнул.

— Все идут в спальню.

Кэл обнял ее и повел в бывшую комнату Линн. Когда она переступала порог, очередная схватка бросила ее на дверной косяк. Длилась она целую вечность, а когда боль отпустила, Джейн поняла, что схватка не прошла бесследно.

— Кэл?

— Что, милая?

— Посмотри вниз. Ноги у меня мокрые?

— Ноги? Ты… — В горле у него пискнуло. — У тебя отошли воды. Папа! У Джейн отошли воды!

Джим ушел в ванную помыть руки, но Кэл кричал так громко, что отец без труда услышал его.

— Все нормально, Кэл. Я сейчас подойду. Я уверен, что у нас хватит времени довезти ее до больницы.

— Если ты так уверен, почему хочешь осмотреть ее?

— Береженого Бог бережет. Схватки довольно частые.

У Кэла задеревенели мышцы. Он подвел Джейн к кровати. Линн достала стопку полотенец, Энни убрала одеяло. Джейн отказывалась сесть на кровать, пока Линн не застелила ее клеенкой. Потом Кэл стащил с нее рейтузы, колготки и трусы. Линн тем временем положила поверх клеенки полотенца, и Кэл осторожно усадил на них Джейн.

Энни уселась на деревянный стул в углу, откуда могла все видеть и никому не мешать. Как только в комнате появился Джим, Джейн наконец-то поняла, что он намерен провести внутренний осмотр, и смутилась. Он, конечно, врач, но и свекор.

Но обдумать это она не успела, потому что ее скрутила следующая схватка, в два раза более сильная, чем предыдущая. Крик сорвался с ее губ, и, несмотря на боль, она поняла: что-то не так. Так быть не должно.

Джим отдал сыну несколько коротких распоряжений. Во время осмотра Кэл не давал ей сдвинуть колени. Линн поглаживала ее по руке.

— Черт, я нащупал ножку, — вырвалось у Джима. — Ягодичное предлежащие.

Встревожиться Джейн помешала новая схватка.

— Кэл, ложись под нее, — распорядился Джим. — Удерживай ее на животе и не давай сдвинуть колени. Джейн, не тужься! Линн, сбегай к машине и принеси мой саквояж.

Боль и страх парализовали Джейн. Она ничего не понимала. Что говорил Джим про ногу? При чем тут нога? Она в испуге смотрела на Джима, а Кэл уже сел рядом с ней.

— Что происходит? Не могу же я уже рожать? Слишком быстро. Что-то не так?

— Ребенок идет ножками, — ответил Джим.

Она громко застонала, потом закричала от боли. При ягодичном предлежании риск возрастает, в таких случаях детей рожают в укомплектованных всем необходимым операционных, а не в деревенском доме. Почему она не настояла на немедленном отъезде в больницу? Своим приездом сюда она поставила под удар их драгоценное дитя.

— В среду, когда она последний раз ходила к врачу, головка была внизу. — Кэл улегся на кровать.

— Иногда они поворачиваются, — ответил Джим. — Такое случается, хотя и редко.

Кэл уложил ее на себя. Спиной прижал к своей груди. Ногами обвил ее ноги, развел их как можно шире.

Ее ребенку грозит опасность! Какая уж тут скромность. Прижимаясь к телу воина, она знала, что он готов схватиться со всем миром, чтобы уберечь их ребенка.

Джим легонько сжал колено Джейн.

— Все пройдет очень быстро, дорогая. Совсем не так, как ты ожидала. Сейчас я собираюсь опустить вторую ножку, и ты не должна тужиться. Кэл, тут нужна предельная осторожность. Чтобы пуповина не задушила ребенка. Не позволяй ей тужиться.

— Дыши, милая. Дыши! Вот так. Как тебя учили. Все у тебя получается.

Боль захлестывала ее, но Кэл заставлял ее дышать вместе с ним, глубоко дышать. Нашептывал ей всякие слова. Нежные. Забавные.

Желание потужиться нарастало, она уже не могла устоять, из горла вырывались хрипы. Она должна потужиться!

Но Кэл, прирожденный лидер, не позволял ей сдаться. Он угрожал ей и уговаривал ее, и она подчинялась ему, потому что он не оставлял ей выбора. Она глубоко вдыхала и шумно, с криком, выдыхала, изо всех сил сопротивляясь инстинктам своего тела.

— Вот так! — воскликнул Джим. — Вот так, дорогая! Ты все делаешь правильно.

Схватки уже слились в одну. В учебных фильмах она ничего такого не видела. Там, в промежутках между схватками, пары играли в карты или прогуливались по коридору. Куда подевались эти промежутки?

Минуты текли. Сквозь туман боли прорывался только голос Кэла. Она беспрекословно выполняла все, что он ей говорил: