Мой граф де Бюсси (СИ)

         Мы были на той же улице, куда попали и в первый раз. Те же идущие вереницей, вплотную приставленные друг к другу фасады серых домов, та же мостовая и желтый фонарь. Проулок, в котором лежала перевернутая телега, должен был находиться по близости, и мы с Роки пошли на его поиски. Как и в прошлый раз, одежда на мне преобразилась. Халат превратился в белую рубашку, расшитую узорами, и длинную цветастую юбку, а одеяло (хорошо, что мне удалось прихватить его с собой) стало теплым дорожным плащом мышиного цвета. Теперь мне было значительно теплее, чем в прошлый раз. Шлепанцы снова исчезли, и мои ступни обжигало холодом ночной брусчатки. Забравшись под телегу, (хвала богам!) она оставалась на том же месте, мы с крысом через некоторое время устроились на ночлег. Подложив под себя несколько досок и немного соломы, которая местами была разбросана вокруг, мы закутались в плащ и провалились в тревожный сон. Я боялась даже предположить, что может ожидать нас утром, но все-таки очень хотелось надеяться на лучшее.

Глава 5

         Уже три дня мы с Рокфором, как беспризорники, блуждаем по улицам моих детских грез. Знала бы раньше, как они выглядят в реальности, никогда бы и не подумала мечтать об этом счастье. Почему-то всегда казалось, что Франция средних веков полна романтики и любви. Да, наверное, так и есть для барышень знатного сословия и богатых вельмож, вхожих даже во дворец, и принимаемых в покои королевской семьи. Что им до бед простого люда?!

         Это я себя жалею, наверное. И как не жалеть! В чужой стране, непривычном времени и кроме всего прочего еще и в облике простолюдинки. Но почему я не знатная барышня? Уж у них-то, наверное, на обед не черствый кусок сыра и мутного вида луковая похлебка с серым сухим хлебом.

         А я и этому рада! Когда голод одолевает и мысли только о том, чтобы поесть, то лучшей трапезы и не отыскать.

         - Ешь, Роки! Ешь, малыш! - потчевала я четверолапого дружка. - Когда еще поесть придется - неизвестно.

         Те несколько монет, что я случайно раздобыла, хватило на немногое: еду и неказистые башмаки, которые были намного больше моего размера, но зато они давали хоть какое-то тепло озябшим ступням. Старьевщик косился на меня с нескрываемым любопытством, когда я примеряла обутки. А что делать? Хочешь жить - вертись, как волчок. В другой раз нам может и не повезти так, как сегодня.

         Выбравшись из под телеги в первое утро, я не успела оглядеться, как услышала о себе много нового от какой-то бабуськи в грязном чепце и сером, словно пыльном платье, укутанной сверху крест - накрест поношенной шалью. Она верещала, на чем свет стоит, правда, я мало что поняла из её речи. Брызгая слюной и призывая внимание окружающих, бабка тыкала пальцем в мою сторону. Мы с Роки поспешили уйти восвояси, насколько смогли незаметно. Толпа зевак уже и так собралась изрядная. Пришлось сбегать под неприятный свист и улюлюканье, как будто я воровка или совершила что-то непристойное. Ко всему прочему только этого мне не хватало!

         Плотнее укутавшись в плащ и спрятавшись в глубокий капюшон, я не торопясь шла по запруженным людьми улицам. Здесь было слишком многолюдно, не знала, что в то время народ чаще толпился в городе без дела. Либо в поиске легкой подработки, слонялся, разнося городские сплетни.

         О чем тут только не велись разговоры! Еще бы владеть языком в совершенстве, чтобы понимать тонкости юмора или колкость некоторых шуток.

         Я почти не отличалась от обычной горожанки. Вот только вместо коричневой, серой или черной домотканой юбки (какие встречались на женщинах и юных девицах тут и там) на мне почему-то была яркая, в выбитых узорах из цветов, плотной ткани.

         Чепец, фартук и обувь - отсутствовали, а вот теплый серый плащ - согревал и прятал меня от любопытных взглядов. Крыс сидел у меня на руках, спрятанный в длинные рукава (руки я прятала одну в рукав другой) - дремал, укаченный неспешной ходьбой и согревал своим горячим тельцем. Немного мерзли ступни, но брусчатка утром уже согрелась сотнями ног и поэтому холод я почти не чувствовала.

         Где-то к полудню, поняла, что очень голодна.

         - Что же делать, Роки? Что?

         И тут, словно ответ на мой вопрос, я увидела почти напротив себя Антикварную лавку. Можно было что-нибудь заложить и тем самым получить хоть немного денег. Вот только что?

         - Сережки! Точно! - схватила себя за уши и чуть не вскрикнула от радости. Они были на месте! Это еще бабушкин подарок мне на шестнадцатилетие. Золотые серьги с изумрудом должны прилично стоить в любом мире.

         Каково же было мое удивление, когда толстяк за стойкой, усмехаясь в пышные усы, проткнув меня серыми злыми глазками, почти уплывшими в толстые щеки, швырнул мне, как подачку, серебряную монетку и два медяка.

         - Эй! Эти серьги стоят гораздо дороже! - возмутилась я.

         - Неужели? - хрипло ответил он. - Катись-ка отсюда, пока я добрый! Или в Бастилию хочется?

         Проглотив комок обиды, я собрала в кулак монеты и опрометью бросилась на выход. Куда-куда, а в Бастилию мне уж точно не хотелось бы попасть.