Мой герой

А Макс в флаере не говорил ни слова… ни слова! Я пыталась что-то выдавить, он лишь отрезал:

— Помолчи. Потом.

Что потом? Потом что-то изменится? Но отзываться я побоялась. Я вообще всего теперь боялась… дальше что будет?

Всю оставшуюся дорогу он молчал, я молча забилась в кресло и даже дышать не осмеливалась. Я чувствовала его гнев, медленно перерастающий в ярость, чувствовала, что если хотя бы слово скажу…

Так же молча он посадил флаер на площадку возле нашей базы, молча раскрыл дверцу с моей стороны, отключил систему безопасности у моего кресла, закутал получше в свой плащ и… вновь поднял меня на руки. Так же молча. Зачем? Что у меня ног нет, я сама ходить не умею? Зачем он опять меня на руках таскает? Но спорить у меня сил не было.

Щелкнула за спиной система безопастности флаера, громом в ушах отдавались шаги Макса.

Когда он внес меня в фойе, там воцарилась гробовая тишина. Почему здесь так светло? И так людно? Почему все на меня смотрят?

Я зажмурилась до боли в глазах, спрятала лицо на плече своего спасителя и ждала… последствий. Теперь-то что обманывать? Макс вряд ли вновь поверит, что я парень. Вряд ли кто-то из них поверит…

А я… мне нечего сказать в свое оправдание. Мне вообще нечего сказать… я хочу в свою комнату! В свою кровать, в темноту одеяла. Я так не хочу вот так, на ярком свету, когда все смотрят. И я беспомощно вжалась в Макса, зажмурившись до боли в глазах. Это неправда! Это все неправда, не со мной!

— Где Саша? — спросил из молчавшей до сих пор темноты Виталий. — Почему ты притащил эту девчонку? Что случилось с…

Не знаю, собирался сейчас Максимилиан что-то кому объяснять, и как бы он объяснил: ему и слова не дали вставить:

— Саша! — бросился ко мне Тимофей.

Ну почему, почему и ты меня выдаешь? Может, иначе никто бы не догадался… но как… как они могут не догадаться?

Максимилиан прижал меня чуть сильнее, и почему-то стало легче. От его уверенных рук, от его объятий, от его запаха. Чуточку легче, как раз, чтобы открыть глаза и посмотреть на Тимофея:

— Девочка, ты живая! — вот и все.

Свершилось. Теперь все знают и ни у кого не осталось ни малейших сомнений.

Дернулся на эту «девочку» Виталий, прикусил губу Левый и горько усмехнулся Алексей. Все…

— Вы! Вы! — вскричал Тимофей. — Не видите, что натворили? Отдали ее этому извращенцу! Если бы я знал раньше! Если бы не отключил чип, и ты смогла бы со мной связаться! Идиоты!

Как будто теперь уже важно кто виноват? Максимилиан, я, Тимофей или Левый? Какая разница? Свершилось, теперь все! И теперь уже все в курсе!

Алекс меня убьет, скорее всего. Но… пусть лучше так… когда, наконец, я смогу уйти в свою комнату, выплакаться нормально, как человек? Весь свой страх… смыть с себя эту проклятую грязь, ну когда?

— Значит, все же тебя зовут Саша, и на этом спасибо, — заметил Максимилиан, и от холода в его голосе мне стало тошно. — Так вот не все так просто. К вашему сведению, к парням этот извращенец не лезет. Это он против девушек устоять не в силах.

Вот почему они меня туда отправили. Вот какие были «минусы» этого голографа и вот почему эти минусы меня, якобы не касались. Но… теперь-то что?

— Он талантливый, но неуемный в общении к женщинами. Мы к нему почти всех с клана отправляли и никогда не было никаких проблем.

И я даже в это верила, верила! Тебе, кстати, не тяжело? Отпустил бы, для приличия… я даже попробовала вырваться, но где там! Максимилиан держал крепко и посмотрел на меня так, что вырываться сразу расхотелось.

– Так что, если бы вы не делали из нас все это время дураков, всего бы этого не было.

Да вы сами из себя дураков делаете! Еще больших!

— Тем не менее, с ним придется поговорить. И забрать сделанные голограммы, чтобы они не попали к кому не надо. Подозреваю, что наша прекрасная незнакомка на самом деле не сильно-то желает светить своей мордашкой? И всем тем, что он успел там наголографить…

Ты! Ты! Ты что несешь-то?

— Я поговорю со службой безопасности, — сразу вмешался Виталий. — Они из него все вытрясут. Нам только надо знать, что вытрясать.

— В душе… — прошептала я. — Он сделал мне голограммы…

Почему мне показалось, что Максимилиан дрожит. От ярости? Настолько я его разозлила?

— Еще! — оборвал он.

Ну чего прицепился, на самом деле! Я вновь попыталась вырваться, и вновь фигу! Тебе, сволочи, удобно так стоять со мной на руках? На самом деле удобно? Я ведь знаю, что нет, так почему не отпустишь?

— Еще в этом платье, — тихо прошептала я, и Виталий кивнул в знак того, что слышал. — Он сказал… сказал, что если я не позволю в платье, он отдаст те, что в душе.

— Могла бы позвонить и сразу сказать, — выдохнул Виталий.

Не могла! Сами знаете почему!

— Еще?

— Все… все… не успел. Я убежала… честно. Пыталась позвонить Левому, а он… он…

— Да понял я, что дурак! — отшатнулся от Виталия Левый. — Все! Заканчивай!

— Да чтоб я тебе еще что доверил! — выдохнул Виталий. — Ты идиот! Сказано было привезли, надо было привезти! И тут уже без разницы — девушка Легенда или нет!

Легенда не девушка… это я девушка, но потом. Все потом. Наверное.