Мой экстрасенс

Мысль поработать после завтрака Кира откинула, как совершенно неуместную. Да она сейчас не сможет сосредоточиться на теме статьи, когда голова забита мыслями о Денисе, о его горячих руках, ненасытных губах. Хотя нет, губы были вчера, а сегодня… сегодня она чуть не закипела от его ласк и слов, в особенности. Кира даже сейчас не могла понять, что же сильнее ее возбудило: его откровенные взгляды, интимные прикосновения или голос с хрипотцой, говоривший такие странные слова, что и возвышенными назвать нельзя, но и на банальные не тянут тоже.

А еще она зачем-то понадобилась ему в платье. Не вульгарном, значит, но достаточно сексуальном. Это как понять? Что б закрывало причинные места, но не спускалось до колен? А декольте — должно тоже показывать, но не слишком много, оставляя простор для фантазий? И главное — зачем все это нужно? А еще — где взять на платье деньги, разве что, из причитающегося экстрасенсу гонорара, потому как больше у нее практически и нет. Только на обратный билет.

Как бы там ни было, о работе на сегодня Кира решила забыть. Рассудив, что магазины в поселке еще не открылись, она позвонила сестре с докладом, что все у нее просто замечательно, и Денис Белый уже начал наставлять ее на путь истинный, Кира с чистой совестью отправилась к Гансу — чтобы скоротать время и пообщаться с приятным и в отличие от Дениса простым человеком.

Кира постучала в дверь бунгало, и какое-то время ответом ей служила тишина. А еще через несколько минут слуха коснулось слабое «Входи».

Ганс лежал на диване в позе эмбриона, прижав руки к животу. Голова его уткнулась в спинку, и если бы он только что не позволил ей войти, Кира подумала бы, что он спит. Хотя, поза для сна все же была странной.

— Ганс? — приблизилась она к дивану. — С тобой все в порядке?

— Да какой там!.. — простонал тот. — Если бы…

— А что случилось-то? Тебе плохо? Колики? — осенило Киру.

Ганс закряхтел, как старичок (довольно в мощном теле) и принялся медленно поворачиваться к ней лицом, на котором была такая гримаса боли и горя, что Кире аж поплохело.

— Ганс, дома что?.. — подлетела она к нему, помогая сесть. — Что-то серьезное? — заранее испугалась, не зная чего.

— Да нет! — чуть не проплакал он, а потом вдруг резко согнулся. — Еб!.. Бля!.. — и подорвался с дивана с резвостью горного козла. — Прости! — бросил Кире и быстрыми перебежками скрылся в туалете.

Ничего себе! Для страдающего от боли скорость он развил просто космическую.

Уйти Кира не рискнула, все еще трезво полагая, что Гансу необходима ее помощь. Осталось разобраться, в чем именно.

Вышел Ганс из уборной, спустя полчаса. Выглядел он немного получше, и это радовало. А вот злость на его лице немного пугала, хоть Кира и догадывалась, что направлена ты была не на нее.

— Я убью этого урода! — впечатал Ганс кулак в косяк двери. Тот аж хрустнул, и штукатурка местами обсыпалась. — Вот пусть только попадется мне!..

— Да что случилось-то? И как ты себя чувствуешь? — постаралась как можно спокойнее поинтересоваться Кира.

— Что сучилось? — посмотрел он на нее так, что захотелось куда-нибудь спрятаться. — Вот что случилось! — указал на кувшин с мутноватой жидкостью. — От этой дряни меня полощет из всех дыр, извини за откровенность. И кишки скручивает в узлы. И догадайся, кто велел мне это пить по полстакана, через каждые два часа? — громогласно закончил.

— Денис? — проявила Кира чудеса догадливости.

— Ага, этот суицидник. Удавлю падлу!

Надо было что-то предпринять, поскольку настроен Ганс был решительно. И ее долг — не позволить произойти смертоубийству.

Кира деловито приблизилась к кувшину и понюхала настойку, которая пахла каким-то травами, обычно, в общем. При этом она не забывала, что играет роль помощницы Дениса.

— Должно быть, у твоего организма индивидуальная непереносимость одного или нескольких из компонентов настойки, — со знание дела произнесла она. — Такое случается, и Денис тут не причем.

— Ну да, конечно, — угрожающе протянул Ганс. — Не он же приготовил эту гадость.

— Не он.

— А кто? — вытянулось лицо гиганта от удивления.

— Я, — скромно потупилась Кира, отдавая себе отчет, что только так и нужно себя вести с ним сейчас — давя на то, что явно ему приглянулась. — Мы готовим ее для всех пациентов.

Ганс заметно засопел, но явно пытался взять себя в руки. И у него получилось.

— Ну если готовила ты, то это все меняет, — уже почти спокойно проговорил. — Не казни себя, ладно. Лучше дай мне какое-нибудь противоядие, — снова схватился за живот.

— Ага, сейчас! — обрадовалась Кира. — Жди меня здесь, — направилась к двери.

— Где ж мне быть! Разве что в толчке, — недовольно буркнул он ей в спину.

Кира едва сдерживала смех и поспешила выбежать из домика. Последняя фраза прозвучала в устах Ганса с такой обидой, что даже злости уже не чувствовалось.