Мои друзья

Наутро мы с Гошкой выбежали во двор, и я стал гонять мяч перед окнами новых жильцов. Вначале из дома вышла высокая девчонка. Она тащила две куклы. За ней появилась ее младшая сестра. С тремя куклами! А потом показался и мальчишка. В руках он… тоже держал куклу.

– Пойдем погоняем мяч, – предложил я. – А он будет вратарем. – Я кивнул на Гошку.

– Не-ет, – протянул мальчишка. – Я лучше пойду играть с сестрами.

Он небрежно оттолкнул Гошку и поплелся за девчонками.

Я уже хотел было огреть шпагой этого слюнтяя, как вдруг его старшая сестра обернулась и, бросив кукол, сказала:

– Я с удовольствием попинаю мяч! Надоели эти куклы! И бегемот у тебя симпатичный. Как его зовут?

С того дня мы играли втроем: Настя, Гошка и я. Настя – девчонка, а отлично играла в футбол, сражалась на шпагах, стреляла из пугача. Гошка в нее прямо влюбился. Только и смотрел в окно, ждал, когда Настя выйдет во двор, и ужасно страдал, если она долго не появлялась.

Гном

По вечерам я читал Гошке книжки. Особенно он любил сказки про гномов. Прижмется ко мне, прикроет глаза и внимательно слушает.

Я верил, что веселые и добрые карлики живут где-то среди нас, и долго разыскивал их маленькую страну. Облазил чердак, холодный сырой подвал, постройки вокруг дома, сумрачные закутки за сараем; обошел забор, заросший мышиным горохом, осмотрел все кусты с белорозовыми граммофонами вьюна, но гномов нигде не встретил.

Я уже почти отчаялся их найти, как вдруг обнаружил какие-то странности в нашем доме: по вечерам слышались разные шорохи, скрипы, вздохи… Потом ни с того ни с сего остановились часы, в шкафу просыпалась крупа. Потом сам собой потух самовар, упало полено, исчезло мыло.

– Видал?! – обратился я к Гошке, и тот разинул пасть от удивления.

Каждый день я находил следы веселых шуточек, но самих шутников не видел. И только зимой мне повезло.

Мы с Гошкой катались с горы за нашим домом. Гошка ложился на живот, я залезал на друга, и мы неслись по укатанному склону. Внизу Гошка немного отдыхал, а я рассматривал разные снежные бугорки и кочки, и подтаявшие корки снега, и заиндевевшие сухие травы. На бугорках: то тут, то там виднелись какие-то рисунки: маленькие полукружки и лесенки. Я нагибался и рассматривал эти загадочные картинки, но понять их никак не мог. Иногда осторожно, чтобы не сбить иней, я пробирался сквозь торчащие из-под снега травы. И эти травы мне уже казались не травами, а деревьями в лилипутском лесу. Я различал их тонкие, как карандаши, стволы и корявые ветви, покрытые рыхлыми снежными шапками. Кое-где меж этих деревьев, как стеклянные змейки, тянулись застывшие подтеки. Они напоминали наши водопады, но были совсем маленькие.

Я ходил у подножия склона, между возвышениями, впадинами, деревьями и водопадами, и все представлял, как здесь играют гномы.

«Только где они сейчас? – думал. – Может, от меня спрятались?»

Мы с Гошкой снова взбирались на гору, я прятался за сугроб и украдкой посматривал вниз. Но гномы не появлялись. Целый день мы провели на горе, но все было бесполезно. Когда начало темнеть и ветер погнал вихри, я решил прокатиться на Гошке последний раз – и внезапно увидел его, маленького человечка в красном колпачке. Я заметил его в тот момент, когда мы мчались с горы. Он был ростом с ладонь и ехал прямо перед нами на крохотных лыжах; то и дело оборачивался, со страхом смотрел на нас и изо всех сил семенил вниз, отчаянно отталкиваясь малюсенькими палками. И все-таки мы догнали его. Какое-то мгновение даже скользили рядом. Я отчетливо видел его бородку и полные страха глаза, но Гошка не смог притормозить, и мы пронеслись мимо.

Съехав с горы, я слез с Гошки, обернулся и стал поджидать гнома, но он не появился. Я подумал, что он где-то упал, и заспешил наверх, но и на склоне его не оказалось.

Я бегал по горе до тех пор, пока у меня не закружилась голова. Только тогда взял Гошку за поводок, и мы побрели домой. По дороге я отругал Гошку за нерасторопность, за то, что он не смог затормозить. В такой момент! Ведь не каждый день мы видим гномов! Но Гошка был невозмутим, он как бы говорил: «Подумаешь – гном! Ничего удивительного! На свете и не то бывает!»

Войдя в дом, я крикнул:

– Мам! Я видел гнома!

– Где же ты был так долго? – отозвалась мать. – И Гошку своего заморозил. Ведь бегемоты любят тепло… Но что это с тобой? Ты весь красный! – Она тревожно приложила руку к моему лбу. – Да у тебя температура!

Мать стряхнула с моей куртки снежную пыль, развязала шарф, сняла валенки, и на пол шлепнулись слежавшиеся лепешки снега, как вафли. Я смотрел на них и думал о гноме.

В деревне

Однажды летом отец сказал:

– Завтра поедем в деревню.

– А Гошку возьмем? – поспешил выяснить я.

– Нет. Мы едем не одни, в грузовике и так мало места. Не знаю, куда вещи погрузить. Впрочем, ладно, сдувай его и сворачивай.

– Как это – сдувай и сворачивай?! – возмутился я. – Он же живой!..

– Пусть тогда бежит за машиной, – неудачно пошутил отец, но тут же примирительно добавил: – Ну хорошо, хорошо, закинем его в кузов, только надо будет привязать веревкой, чтобы не свалился.