Мой дорогой герцог

Первый удар заставил ее вздрогнуть, но постепенно она привыкла к шуму. Потом стала громко кричать и кричала до тех пор, пока не охрипла и не зазвенело в ушах. Теперь она была уверена, что Салфорд либо проснулся, либо умер. Она надела рабочую одежду, причесалась и вышла из комнаты, изо всех сил хлопнув дверью, причем не один раз, а три.

– Что за черт! – Эдвард сел в постели и вздрогнул от грохота. Удары, казалось, сыпались ему прямо на голову. Почти всю ночь он не спал, мечтая о том, как срывает с Келси одежду, целует ее, ласкает ее соски, занимается с ней любовью. Он измучился от боли в паху.

Уоткинс поклонился, войдя в комнату.

– Да, ваша светлость.

– Есть ли в этом доме хоть один тихий уголок?

– Не понимаю, о чем вы, ваша светлость?

– О шуме, о чем же еще?

– О шуме, ваша светлость?

– О том чертовом шуме! – Эдвард отбросил прочь одеяла и встал с кровати, невзирая на свою наготу.

Уоткинс, опустив глаза, взял халат и помог Эдварду надеть его.

– Я… я не слышал шума, – произнес он, почти не разжимая губ.

– Значит, ты глухой.

– Да, ваша светлость, – с готовностью согласился Уоткинс.

Эдвард метнул в Уоткинса испепеляющий взгляд.

– Сам знаешь, что не глухой.

– Да, ваша светлость. – Уоткинс склонил голову, затем повернулся к платяному шкафу, и удивление блеснуло в его глазах.

– Ты собираешься замучить меня до смерти своими «Да, ваша светлость»?

– Надеюсь, этого не случится, ваша светлость.

– Когда закончишь перебирать мою одежду, выяснишь, кто поднял этот адский шум, и доложишь мне. Похоже, он доносился из бальной залы.

– Да, ваша светлость.

Так ничего и не добившись от Уоткинса, Эдвард умылся и снова обратился к Уоткинсу:

– Уверен, шум разбудил мисс Уолларил. Я не потерплю, чтобы гостей беспокоили в моем доме. Найди и немедленно уволь виновника, но сначала пришли его ко мне. Я хочу поговорить с ним.

– Я прослежу за этим, ваша светлость. Эдвард бросил полотенце на кровать и спросил:

– Все готово для приема моего кузена?

– Я приготовил Голубую комнату для лорда Лавджоя, ваша светлость.

– Очень хорошо, А что насчет визита леди Шелборн? Тоже все готово?

– Будет готово на следующей неделе, к ее приезду. Я написал ее домоправительнице и узнал, какие блюда она предпочитает. Для нее приготовлена Розовая комната, ваша светлость.

– А цветы, у нас их достаточно в оранжерее?

– Хватит, чтобы заполнить каждую комнату в замке, ваша светлость.

– Очень хорошо. – Раздвинув занавески, Эдвард устремил взгляд в окно.

– Будете сегодня кататься верхом, ваша светлость?

– Да, да. – Эдвард махнул рукой в неопределенном направлении.

Уоткинс разложил на кровати черный плащ, пару брюк для верховой езды и белую рубашку, аккуратно расправил складки.

Эдвард поискал взглядом Келси:

– Уоткинс, мисс Уолларил позавтракала?

– Не знаю, ваша милость. Пойти спросить?

– Нет, нет. – Эдвард отвернулся от окна и посмотрел на стоящего у кровати Уоткинса: губы его были сжаты, сквозь тонкую, натянутую на скулах кожу проступили вены. Эдвард смягчился. Старый слуга обслуживал еще его отца. – В чем дело, Уоткинс, ты что-то хочешь мне сказать?

– Ваша светлость, мне только что сообщили, что мисс Уолларил хочет есть с прислугой.

– С прислугой? – Эдвард вскинул брови.

– Одной ей скучно.

– Не смотри так на меня, Уоткинс, я не собираюсь приглашать ее за свой стол.

– Позвольте заметить, что вы едите один, ваша светлость.

– Знаю, мне так нравится, – резко ответил Эдвард.

– Думаю, общество вам бы не помешало, ваша светлость, – стоял на своем Уоткинс. – Мисс Уолларил – прекрасная молодая девушка.

– Ты тоже очарован ею, а? – Эдвард посмотрел на Уоткинса из-под сдвинутых бровей. Перед его глазами возник образ молодого Мак-Грегора, и он попытался подавить неожиданный приступ ревности.

– Возможно, ваша светлость.

– Я знаю, чего ты добиваешься, Уоткинс. Сводничество тебе не к лицу. К тому же мисс Уолларил уже влюблена в другого, а меня ненавидит. Она дала это мне понять вчера ночью. – Эдвард вспомнил пощечину и потер щеку.

– За такой женщиной нужно ухаживать. Ее нужно завоевать, – сказал Уоткинс.

– Вот что, Уоткинс. Твое дело присматривать за замком, а в мою чертову личную жизнь не лезь.

Уоткинс обиженно поджал губы. Он повернулся, направился к двери и совершенно другим тоном сказал:

– Да, ваша светлость. – И вышел из комнаты. Эдвард посмотрел ему вслед. Интересно, сколько в мире упрямых дворецких и все ли они вмешиваются в жизнь своих хозяев?

Он снова посмотрел в окно. Ему нравился вид, открывавшийся из этой комнаты: прекрасные сады, озера, густые леса за деревней. Его прапрадедушка спланировал такое положение комнат, когда замок перестраивали. Годами Эдвард смотрел из этого окна, обозревая свои владения. Это приносило ему покой, уверенность в себе. Он чувствовал себя хозяином и господином, но сейчас вдруг появилось неодолимое желание что-то изменить, нарушить монотонность последних десяти лет жизни.

Иногда казалось, что усталость поглотит его целиком, особенно после прошлой ночи, когда Келси его отвергла. Просто помешательство. Теперь Уоткинс пытается свести его с ней. Господь всемогущий! Ему необходимо уехать.