Мой чужой ребёнок

Максим разомкнул руки. Борясь с сердцем, которое сжималось в камень и твердило мне, что зря я это сделала, я зажмурилась, а затем осмелилась поднять взгляд. Максим выглядел разочарованным, но он просто сам пока не понимал, что так будет лучше. Когда он сам определится, какими должны быть его отношения с Галей, тогда будет гораздо проще, а сейчас… Сейчас нам следовало держаться друг от друга подальше и не усложнять и без того непростые отношения.

— Иди на кухню. Я сейчас руки помою и скажу Вите, что складывать в сумку…

Максим сделал несколько шагов в сторону кухни, а я решила сбежать, скрыться в ванной, но он резко развернулся, сократил расстояние, разделявшее нас, притянул меня к себе и впился в мои губы своими, обдавая жаром дыхания, топя меня в столь сладостном томительном мгновении. Чуть изогнувшись в спине и всё-таки поднявшись на носочки, я обвила руки вокруг его шеи. Негромкий всхлип сорвался с губ, когда я пыталась захватить ртом немного воздуха, не желая разрывать поцелуй. Пальцы запутались в волосах Максима, а его руки крепко сцепились в кольцо вокруг моей талии. Он целовал так, словно был голодающим, словно мечтал об этом так же долго, как и я…

И я поняла, что пропала…

Меня никто и никогда не целовал так жарко. Я не испытывала раньше такого огня, что стягивал тугой узел внизу живота, заставляя льнуть к мужчине всем своим телом, бесстыдно требуя его всего.

Наши языки сплелись, разжигая внутри ещё большее пламя, и только два фактора не позволяли мне совершить ещё большую глупость: за стеной сын, и я недавно родила…

Я разорвала поцелуй первой, хоть было невыносимо больно делать это. Его вкус тягучим мёдом остался на губах. По сердцу словно кошка прошлась острыми когтями, заставляя его начать кровоточить.

Что если это был наш первый и последний поцелуй?

Вдруг, теперь всё будет ещё сложнее, и Максим решит, что мы не подходим друг другу, что я не гожусь на роль няни для его дочери?

Мне стало страшно. Я уткнулась лицом в его грудь, чтобы не встретиться взглядом и не прочитать в нём, что он сожалеет о том, что сделал. Руки скользнули вниз, очерчивая контуры крепких мужских плеч, спускаясь к локтям…

— Я хочу, чтобы ты знала, что я никогда не пожалею об этом поцелуе! Это самое лучшее, что было у меня в последнее время, если не считать знакомство с тобой и Витей и рождение Василисы… — прошептал мне в макушку Максим и заботливо поцеловал.

И я растаяла в этом мгновении, словно была пломбиром, оставленным на солнцепёке. Я боялась сделать лишний вздох. Боялась открыть глаза, оглядеться и вдруг понять, что всё это мираж. Но хуже было бы, чтобы Витя увидел нас. Сейчас нельзя. Не следовало давать сыну фальшивые надежды на то, что мы с Максимом можем быть вместе… Он пока ещё не отошёл от встречи с отцом. Осторожно отстранившись от Максима, я всё же заглянула в его глаза. Они искрились счастьем, и мне снова стало тепло, хорошо и уютно на душе.

— И что теперь будет? — несмело спросила я, когда он выпустил меня из объятий.

— Я говорил… Ничего не изменится. Вы с Витей сегодня переезжаете ко мне… А дальше… Дальше война план покажет, — улыбнулся Максим.

Вроде бы он не сказал ничего такого, но мне стало почему-то неприятно от услышанных слов. Чёрт знает почему. Я виновато улыбнулась и всё-таки поспешила в ванную мыть руки.

* * *

Губы зудели от этого крышесносного поцелуя. Я сам от себя не ожидал, что сделаю это… Давно хотел, но останавливал себя, постоянно твердил, что так нельзя, а теперь так жалел, что столько упустил… Если бы я отважился раньше, наплевав на советы отца, которые ровным счётом ничего не значили…

Нехорошо бросать жену, если она останется в инвалидном кресле, да я и не смогу сделать этого, но Оля… Её я тоже не желаю оставлять. Я чувствовал, как она отвечает на движения моих губ, как льнёт к моему телу. Она напомнила мне страждущего странника, таким же был и я сам. Я уже сейчас, сидя на кухне, понимал, что это какая-то тупиковая неизбежность… Неизвестно, как разрешить сложившуюся ситуацию.

Оля пришла на кухню. Она так и не убрала аптечку со стола. Присела рядом и принялась обрабатывать мне руку. Я загляделся на её милые черты лица, волосы, падающие на глаза, а мои губы изогнулись в улыбке умиления. Только сейчас я понял, что всё познаётся в сравнении. Не знаю, как, вообще, раньше жил с Галей. Она ведь всегда была вот такой… Грубой… Эгоистичной… Что я находил в её близости? Почему чувствовал себя счастливым рядом с ней? Моя прошлая жизнь была иллюзией счастья… И вот теперь я мог лишиться настоящего.

Оля подняла на меня несмелый взгляд и облизнула губы, эротично прикусывая нижнюю. Кровь резко начала отходить от головы в нижнюю часть тела, и мне пришлось сразу же задуматься о Гале… И о том, письме, которое мне ещё утром прислал детектив. Надо было прочесть его на работе, по крайней мере, я знал бы сейчас, чего ожидать и как вести себя дальше.

— Максим, ты слышишь меня? — спросила Оля, видимо, уже не в первый раз.

— Да? — я посмотрел на неё, виновато улыбнувшись.

— Я доделала перевязку. Пойду вещи собирать. Я быстро.