Мой чужой ребенок

- Я не это имела в виду, бесстыжий! — возмущается Маря, шлепая меня по плечу.

- Да? Жаль. Но не будем забегать вперед. Почему бы тебе не переодеться во что-нибудь удобное и подходящее для прогулок? Хочу погулять по ночному городу после ужина. А потом можно зайти в клуб или бар. Ты любишь танцевать, Мариш?

- Люблю, — радостно улыбается она. — Странно, что ты изъявил желание потанцевать. Большинство моих знакомых мужчин ненавидят это дело, да и не умеют.

- Как не любить, когда в процессе можно безнаказанно прикасаться к такой красотке? — шепчу ей на ухо, прикусывая нежную мочку.

Маря хихикает и отстраняется от меня, вставая на ноги.

- Ну, кто бы сомневался в твоих мотивах? — хмыкает девушка, направляясь в свою спальню. — Будь готов ждать, Дубов, потому что мне нужно еще накраситься.

- Тебя я готов ждать сколько угодно, душа моя, — отвечаю я, поудобнее устраиваясь на диване.

Потому что так оно и есть.

Глава 17

Марина

Дубов сегодня в, на редкость хорошем, настроении. Он флиртует и смеется, целует меня при любом случае, а за ужином садится не напротив, а рядом со мной, не отпуская мою руку и прикасаясь губами то к виску, то к щеке. Я просто млею от его внимания, чувствуя, как мной завладевает эйфория.

После ужина в уютном ресторанчике мы идем в бар с танцевальной площадкой и я с удивлением убеждаюсь, что Стас еще и отличный танцор. Он все время шутит и переиначивает слова песни на английском, неимоверно веселя меня. Я смеюсь в этот вечер так, как не смеялась, кажется, за всю свою жизнь. На часах два ночи, когда мы, наконец, возвращаемся в отель, оба слегка навеселе.

- Я обожаю твой запах, — шепчет мужчина, целуя мою шею, пока мы поднимаемся на лифте. — Маря, ты такая…

- Какая? — хихикаю я, цепляясь за его куртку.

- Сладкая, — рычит он, прикусывая кожу на ключице. — Моя.

- Так уж и твоя, — провоцирую я, на что он лишь сильнее притискивает меня к своему телу.

- Моя, Маря, не отпирайся. Никуда ты от меня не денешься. Все! Это окончательно!

- Какой ты самоуверенный!

Он не отвечает, завлекая меня в головокружительный поцелуй, на который я с энтузиазмом отвечаю, нечаянно прикусив его губу в процессе. Мы вваливаемся в номер и не договариваясь идем в его спальню, снимая по пути верхнюю одежду.

- Маря… Маришка моя… — одержимо шепчет Стас, пока раздевает меня, целуя каждый участок обнажающейся кожи.

Я млею от огненных прикосновений его жадных губ и цепляюсь за его плечи, не в силах вымолвить ни слова от охвативших меня эмоций. Нет ни капельки сомнения в том, что происходящее правильно. Я люблю его, так люблю, что хочется кричать об этом!

Стас губами собирает слезинки на моих щеках и целует с такой нежностью, что в груди щемит от счастья. Мы сливаемся в единое целое, растворяясь в друг друге, и после оглушительного взрыва эмоций, лежим в объятиях друг друга, не прекращая целоваться, как подростки и шепотом делясь своими чувствами в темноте ночи.

- Я люблю тебя, Маря, — слышу тихое признание на грани сна, и неосознанно отвечаю тем же, так и не поняв утром, было ли это на самом деле или мне приснилось.

***

- Просыпайся, соня, — слышу веселый голос над ухом, а потом горячие мужские губы оставляют цепочку поцелуев на моей шее и плече. — Сладкая моя, Маришка. Ну, проснись!

- Отстань, — бормочу, переворачиваясь на другой бок и зарываясь в подушку.

Дубов издает смешок и я неожиданно чувствую щекочущее прикосновение подмышкой.

- Стас, нет! — визжу со смехом, в панике пытаясь вылезти из-под него, но он крепко держит меня. — Я сейчас… ааа… умруууу!

Я так стремлюсь убежать от него, что шлепаюсь на пол, запутавшись в одеяле, и с трудом сев, с гневом смотрю на веселящегося мужчину.

- Никогда не щекочи меня больше! — предупреждаю его. — Я серьезно, Стас!

- Ой, испугала! Простите, госпожа, я больше не посмею! Вы не ушиблись?

- Не смешно, — бурчу себе под нос, пытаясь встать так, чтобы не светить обнаженным телом. — Между прочим, у меня неадекватно паническая реакция на щекотку.

Стас, конечно, ночью видел все, но я пока стесняюсь разгуливать при нем голышом, тем более при свете дня. С трудом оборачиваюсь в одеяло, придерживая его руками у груди и отводя смущенный взгляд от его такого же обнаженного, но ничем не прикрытого тела.

Но надо признать, он хорош. Очень хорош! Так и тянет залипнуть на всех его твердых мышцах и татушках. Нельзя быть настолько греховно красивым, это просто преступление против всего женского пола!

Краснею, вспомнив, как ночью обводила пальцами все изгибы и впадинки на его теле, прослеживая этот путь потом губами и языком. Его несдержанное животное рычание и стоны. Настолько ухожу в образы прошлой ночи, что не замечаю, как объект моего восхищения начинает двигаться, и, громко вскрикиваю от неожиданности, оказавшись брошенной на кровать.

Дубов лезет ко мне под одеяло и пытается поцеловать, но я отворачиваюсь, вспомнив об утреннем дыхании, тем более, что я ночью еще и пила.

- А, ты из этих, — вздыхает он, уткнувшись губами в мою щеку вместо губ.

- Из этих, в смысле из тех, кто следит за гигиеной? — с сарказмом спрашиваю я.