Мой бывший враг (СИ)

Щеки заливает жаром. Шепчу «да», а он… он уже не столь напряжен. Что-то меняется в его взгляде. И теперь там… обещание?

Наклоняется, коротко и крепко целует а потом заявляет:

— Пойдем. Тебе это будет интересно.

Удивленно моргаю:

— Что?

Тянет меня к своему столу, но не дает устроиться в кресла напротив, а усаживает на свое, и приставляет еще один стул, чтобы сесть рядом. Мне кажется, я настолько заморозилась от неожиданности, что если меня уронить — разлечусь на множество осколков.

Каримов тянется к мышке, прижимаясь почти к моему боку, а потом переключает что-то на экране.

— Как тебе?

— Что это?

— Мой будущий загородный комплекс, — отвечает не без удовольствия, показывая на эскиз, на котором что-то вроде многоярусного шале с множеством открытых площадок. — Маркетологи утверждают, что люди все чаще выбираются в общественные места с семьями, и я решил построить такой. Семейный отель, ресторан, детские площадки и бассейн в теплое время года… место, куда можно приехать с детьми и компаниями…

— А не с любовницей? — спрашиваю ехидно.

— Именно, — хмыкает мне куда-то в ухо, от чего спина покрывается мурашками. — Хочешь посмотреть выкладки по номерам, площадям и расположению? Как будущий управленец?

— Можно? — от восторга я забываю о необычности происходящего. Подаюсь вперед и с увлечением начинаю читать, комментировать и восторгаться. И даже позволяю себе усомниться в паре моментов — а когда Илья воспринимает мои слова всерьез, а потом и заявляет, что из меня и правда выйдет хороший специалист, таю. И говорю с тихим смешком:

— А ты знаешь, как доставить девушке удовольствие…

И замолкаю, осознав, что сказала.

Он шумно выдыхает и говорит низким голосом, почти прижимаясь ко мне:

— Не боишься меня завести, золотая?

Я прикусываю губу, но решаюсь пойти уже дальше:

— А может быть это и есть моя цель?

Тишина в ответ напрягает.

Поворачиваю резко голову и уже сама не могу сказать ни слова — в его глазах сокрушающая потребность, а челюсти сжаты так, что не понятно, как у него зубы не крошатся.

И спустя мгновение — снова непроницаем, как черное зеркало.

Раскручивает кресло так, чтобы я оказалась к нему спиной, а потом наклоняется к моему уху, одновременно укладывая ладонь на горло и поглаживая его.

— Тебе нет необходимости делать что-то специально для этого, золотая…

Его дыхание опаляет мне ухо, зубы прикусывают мочку, а рука поднимается выше и большой палец уже знакомо чуть оттягивает нижнюю губу.

— Открой рот.

Я послушно выполняю его требование, а потом робко дотрагиваюсь до подушечки его пальца.

Мы вроде бы ничего не делаем… но все происходящее настолько порочно, что меня начинает потряхивать.

Илья ведет пальцами по кромке платья, а я едва сдерживаюсь, чтобы не застонать. Стискиваю колени и получаю легкий шлепок по ноге.

Что ж, ему не надо ничего говорить — я понимаю. Перестаю шевелиться, только широко открытыми глазами наблюдаю, как он обходит кресло и встает напротив меня. Он смотрит… просто смотрит, молча и не трогая меня. Но его взгляд я ощущаю как прикосновение.

Ласкает ноги в чулках, надолго задерживается на бедрах, ведет выше, обрисовывает грудь, плечи, шею, пристально изучает полуоткрытые губы…

— Сними белье.

Вздрагиваю.

— Ч-что?

— Сними свои трусики и дай мне.

Встаю.

Как загипнотизированная продолжаю на него смотреть, а руки тем временем выполняют указание. Аккуратно ныряют под юбку и стягивают затребованный предмет.

Я переступаю с ноги на ногу, потом распрямляюсь, стискивая в пальцах тонкое кружево.

Каримов протягивает ладонь.

— Умница, — говорит он хрипло. И засовывает трусики себе в карман.

А потом помогает мне надеть куртку и выводит на дрожащих ногах их кабинета, сообщив секретарше:

— Сегодня меня уже не будет.

13

Каримов

Я держу руку в кармане брюк и сжимаю трусики как фетишист какой-то. На рыжую не смотрю — беспокоюсь, что меня слишком заденет её возбуждение и волнение, а я привык держать под контролем всё, без глупостей.

Так откуда ты взялась на мою голову, Майя? Еще и настолько вовремя — во всех смыслах?

Девушка сидит, максимально отодвинувшись от меня, но по дыханию и движениям тонких пальчиков, мнущих ткань платья, я понимаю, что дело совсем не в страхе.

Май-я… Звонко, по-весеннему, совершенно невинно.

Кажусь самому себе старым, насквозь пропахшим табаком и дорогим виски волком, который заманивает Красную Шапочку — и вовсе не для того, чтобы съесть. Впрочем… съесть как раз не возбраняется. Мне нравится даже эта мысль, что я попробую то, что еще не пробовал никто… мое изысканное блюдо.

Рыжая не двигается, когда машина останавливается — не сразу, но уяснила, что я всегда выйду и подам ей руку. Ей — подам.

Чуть испуганно смотрит на парковку элитной многоэтажки и заходит в лифт. Не отказываю себе в удовольствии встать так, чтобы в огромной сверкающей кабине мне пришлось тянуться через нее, нажимая кнопку последнего этажа.

В отражении закрывшейся двери — бледное лицо с широко распахнутыми глазами и полуоткрытым ртом.

Её макушка, несмотря на каблуки, едва ли дотягивает до моего подбородка и мне это нравится.

Её хрупкость. Мое ощущение власти.