Мой бывший предатель

Я вздыхаю. Разговор не клеится, но это ожидаемо. После всего, что случилось. В чём мы друг друга подозревали…

Мой грех, конечно, страшнее. Мара лишь разумно предположила, что я мог бы её подставить на работе.

Хотя я бы так не поступил. Не стал через начальника принуждать. И рад, что у девушки теперь всё наладилось.

Лучше не уточнять, что её несколько новых клиентов — мои знакомые через несколько рукопожатий.

Но… Назовём это компенсацией за причинённые неудобства.

— Но как же алименты? — захожу с другой стороны. — Ты же юрист, Мара. Знаешь, что можешь их потребовать. И я хочу участвовать в жизни сына. Мар…

— Марь-ям, — произносит она медленно. — Ещё раз, если запоминаешь плохо, Дубинин. Марьям. Не Мара, Мар, Мари. Можешь Машей звать, разрешаю.

— Как твой муж?

— И как десяток других людей. Мне всё равно, правда. Просто… Прекрати делать вид, что мы все ещё близки. Мара — было для тебя, как для близкого. Теперь ты чужой. Вот и не стоит пересекать эту черту.

Она чеканит зло и рассерженно. Светлые глаза огнём пылают. Угрожают меня сжечь быстро, но болезненно.

Её рыжие волосы треплет ветер, добавляя ещё больше воинственности в образ. А я… Люблюсь.

Впервые позволяю себе это без привкуса пепла. Без мыслей, что Марьям предала меня.

По-другому смотрю. Рассматриваю. Изменилась? Ни капли. Всё такая же. С острым взглядом, лёгкой улыбкой.

Улыбается не мне, конечно, а сыну. Но улыбка такая же пленяющая. И лёгкий прищур глаз со взмахом ресниц…

Выстрел купидона. Так подстрелила при первой встрече. Быстро и безболезненно вонзилась в сердце.

А вот теперь — ноет.

–. Марьям, — вздрагиваю, указывая девушке на машинку. Кирюша подниматься начинает. — Он…

— Сел обратно. Он пристёгнут надёжно. И просто удобнее устраивается.

— Понял. И часто вы так катаетесь?

— Нет. Зимой не очень. Но летом, думаю, будем постоянно.

— Может тогда…

— Рискнёшь ему купить такую машинку — я её тебе засуну в… В общем, не стоит.

— Не буду. Обещаю, — отвечаю со смешком. Не сдерживаюсь: — Мара.

— Ты…

— Прости. Последний раз было, Марьям. Но мне нравится идея, что только я так тебя называл.

— А мне нравится идея, что ты где-то в море утонешь. Не все желаемое получают.

Я усмехаюсь. Начинаю смеяться в полную силу. Марьям злыми словами бьёт, а мне легче от этого становится.

Парадоксально.

— Что? — хмыкает, заметив мой интерес. — Что ты так рассматриваешь? Тебя разве не Кирилл интересует?

— А если вы оба?

— Тогда ты точно где-то стукнулся. Я тебе на кой черт?

— Что, если я всё ещё тебя люблю?

Мара поджимает губы. Пытаясь скрыть то ли раздражение, то ли улыбку. Разворачивается ко мне, взгляд бегает по лицу.

Выдаёт с непривычной (забытой) мягкой интонацией:

— Да люби, Савв, люби. Меня это как касается?

Глава 34

Любит он.

Это настолько смешно, что кричать хочется.

Объявился спустя столько лет, а теперь…

Я серьёзно задумываюсь о том, чтобы нарваться на суд и просто избить мужчину. Есть даже шанс, что он позволит.

Мудак.

Он выгнал меня без повода. Он не вспоминал, ничего не хотел. Приехал и задевал постоянно.

Или это как в детстве, мужчин на генном уровне заложено? Дёргать девочек за косички, чтобы хоть какую-то реакцию получить?

Савва цеплял. Крючки забрасывал, не позволяя увернуться. Любыми способами пытался втянуть меня в диалог.

И работать захотел вместе… С его стороны — я была предательницей, которую вычеркнуть из жизни нужно. Но при этом — всеми способами пытался утянуть меня в свой план.

Я думала, что из-за донорства, но раз так… Получается, просто меня хотел?

Ну, его проблемы. Он бросил меня! Он поверил собственным переживаниям и страхам, и бросил!

Он…

— Мамочка.

Сын несётся ко мне, и я тут же выбрасываю все лишние мысли из головы. Подхватываю малыша на руки, прижимаю к себе.

Кирюша просит пить, я лезу в сумку. Едва не роняю её.

— Давай помогу.

Савва оказывается рядом, а я прижимаю сына к себе крепче. Внутри иррациональный страх, что сейчас всё сломается.

Дубинин сделает что-то ужасное, попробует…

— Я сумку подержу.

Медленно предлагает Савва, правильно считывает мою реакцию. Его взгляд темнеет, а лицо застывает.

Неприятно, Савв? Больно?

Отлично. Мне тоже так было.

Я отдаю мужчине сумку, он ищет там детскую бутылочку. Кирюша укладывает голову на моё плечо. С интересом смотрит на мужчину.

А мне хочется спрятать сына. С материнской ревностью справиться сложно. Что Савва заинтересует малыша, получит его любовь. А я…

Это глупо и по-детски, я знаю. И я понимаю, что какой бы я хорошей ни была — сыну нужен отец. Но не такой!

Просто… Не Савва.

Но от дубины этого тоже есть польза, если честно признаться. Потому что Кирюша роняет бутылочку — Савва её поднимает.

Что-то нужно — мужчина включается.

Пытается быть везде и сразу, нагло влезает в нашу спокойную прогулку, рушит её. Но… Хотя бы помощник из него нормальный.

Принимаю это, сцепив зубы.

Мне придётся привыкнуть к тому, что Дубинин никуда не денется. Он останется рядом. От него так просто не избавиться.

Кирюша начинает сопеть. Он с утра набегался, а теперь ещё на машинках накатался. Малыш устаёт.

— Если тяжело, — Савва сглатывает. — Я могу его взять.