Мой бывший предатель

Я, почему-то, останавливаюсь. Инстинктивно. Ловлю в голосе мужчины беспокойство. Переживание?

— Как? — продолжает допытываться, сжимает в пальцах ручку. — Тихо, не истери! Спокойно мне объясни, что сказали врачи? Что с дочкой?

Я прислушиваюсь. Мне плевать, что там происходит в жизни Саввы. Но… Всё же прислушиваюсь. Понять хочу.

Может хоть так разберусь с мотивами мужчины. Не может ведь он от скуки меня преследовать.

— Понял, — Савва трёт лицо, зажимает переносицу. — Приступ сняли? Хорошо. Да, в процессе. В процессе! Если найду донора — скажу. Хорошо, держи меня в курсе.

Меня словно холодной водой окатывает. Дрожу, не могу сдвинуться с места. Различные догадки вспыхивают, но я их откидываю.

Нельзя судить по паре фраз.

Нельзя же?

— Ляля спрашивает? — устало усмехается. — Скажи, что я приеду на выходных. Раньше не получится, у меня ещё дела. Да, мне нужно остаться. Всё, Наташ, не могу говорить.

Я отступаю. Крепко сжимаю телефон в руках. Сердце колотится, сильными ударами впрыскивает в кровь оцепенение и боль.

Сомнительные догадки от которых дыхание перехватывает.

Перед глазами искрит. Из коротких фраз выстраиваю свою историю. И от этого мерзко становится.

— Да, мам, — произношу громко, быстро отступая на несколько шагов. Прижимаю мобильник к уху. — Что? Ага, конечно.

Савва резко оборачивается ко мне. Притворяюсь, что разговариваю по телефону. Не хочу быть пойманной с поличным.

Притворно прощаюсь, крепче сжимаю телефон. Меня пошатывает. То ли стошнит. То ли просто перед глазами сейчас потемнеет.

У Саввы есть кто-то. Наташа — та самая любовница? А Ляля… Их дочь?

Я не думала как живёт Савва после нашего развода. Захлопнула эту дверь жизнь, по своей дороге шла.

Но он вернулся. С таинственным желанием. И вот такие разговоры — наталкивают на размышления.

Ляля больна. Ей ищут донора. И…

Савва решил проверить, не родила ли я от него ребёнка? Для больной дочери? Подобное вообще незаконно в нашей стране!

Что он задумал?

— Мне пора, — произношу мёртвым голосом. Голова гудит. — Пока. Доверенность я сделаю. Даш… Дадите мне точные данные. Я всё подготовлю.

— На себя тоже оформи. Я не хочу потом по нотариусам бегать каждый раз, — Савва кивает, но его мысли далеко.

— Хорошо. Всего доброго.

— Подожди. Я хочу кое-что обсудить.

— Нет! — выкрикиваю поспешно. Беру себя в руки. — Вы меня отпустили? У меня дальше планы.

— Снова экстренные дела появились?

Как никогда жалею, что у меня нет помощницы. Чтобы пафосно бросить: «Все вопросы о моих планах через неё». И спасти себя от вынужденного общения.

Но меня спасает Юра. В который раз чувствует идеальный момент, чтобы позвонить.

— Привет, — отвечаю быстро, отворачиваясь от Саввы. Натягиваю пальто.

— Привет, — в голосе мужчины слышу улыбку. — Сегодня всё в силе? Мне нужно забрать тебя на глазах у бывшего?

— Нет. Я уже освободилась. Намного раньше. Поэтому…

— Можешь подождать? Я сейчас как раз в центре. Ехать где-то минут десять. Или пятнадцать. Как повезёт.

— Я… Да, конечно, милый. Я подожду.

Юра напоминает о части плана, о котором я совершенно забыла. Создать иллюзию счастливого брака.

Показать Дубинину, что у меня всё хорошо. Он не задевает меня никак. Его крючки больше не действуют.

Слишком много действий для бывшего. Знаю. Но лучше перестараться, чем оставить Савве возможность меня задевать и дальше.

Я выхожу на улицу. Отхожу к месту, где Юра сможет припарковаться. Терпеливо жду, запрещая себе оглядываться.

И думать тоже. Но тут — не срабатывает. Мысли мечутся. Как на записи прокручиваю слова мужчины.

Всё сильнее убеждаюсь в своих догадках. Верю в них. И кричать хочется.

Лучший донор — это родственник, да? Я далека от медицины. Но помню нашумевший фильм.

Как одного ребёнка вообще родили для того, чтобы спасти старшего. Так как другие родственники не подходили. И у неё брали кровь и…

Савва это хочет провернуть? Подпольно?

За этим приехал? И знает имя моего сына! Собирал анамнез?!

Хочет убедиться, что я не сделала аборт? Проверить совместимость и…

Прижимаю ладонь к губам. Меня трясёт от мыслей. От жестокости, которую проявляет Дубинин.

Часто дышу, но едва получаю кислород. Меня трясёт.

Я хотела дать отпор Савве? Да лучше опять куда-то сбежать.

— Ждёшь такси?

Мне простонать хочется. Почему мужчина преследует? Он сейчас окончательно доломает меня. Ударит в момент, когда я сильнее всего уязвима.

Резко захлопываю эмоции. Это я умею, если постараться. Остаётся бездушная оболочка, безжизненный голос, как у робота.

— Муж скоро приедет, — не поворачиваюсь к мужчине. — Что-то ещё хотите обсудить?

— Вообще-то, да. Я бы обсудил раньше, если бы ты перестала бегать.

— Я не бегаю, Савелий Вениаминович. Вы сами меня отпустили.

— И прекращай это.

— Что?

— Выкать. Это глупо и нерационально.

— Это — рабочая этика. Вы сами, Савелий Вениаминович, учили меня ей. Если хотите обсудить дела — завтра с десяти до двух.

— А если личное?

— А личное у нас с вами закончилось девятого августа вместе со штампом о разводе. Поэтому обсуждать нечего.