Мой бывший муж

Я не смогла совладать с голосом, только кивнула. Вадим криво усмехнулся и ручку взял. Рядом с моей эмоциональной размашистой подписью появилась строгая мужская.

Теперь точно все. Это наш конец…

Глава 12

Катя

– Я приду, когда зацветет весна и покрасит в розовый собой облака. Соберу букет полевых цветов и спрячу, – я громко подпевала Алене Швец, несясь по Кутузовскому. – И мое сердечко болит от любви. Просто слушай, ничего мне не говори. Первое свидание последней весны, я плачу…

На самом деле я не плакала. Я вообще ничего не чувствовала. Как вышла из Пресненского суда разведенной женщиной, так и померкло все. Одинаково безликим стало. Это пугало. Именно поэтому я летела в больницу имени Алексеева. Кащенко в простонародье. Мне, кажется, нужна помощь. И мне категорически нельзя сходить с ума.

– Черт… – я хмуро взглянула на спидометр и взяла вправо. Остановилась, стекло опустила и ждать принялась, когда офицер из машины выйдет. Превысила, да. Сильно.

– Куда торопитесь, Екатерина Алексеевна? – гаишник, представившись сержантом Губаревым, заглядывая в салон, крутил в руках мое водительское.

– В Кащенко еду, – правдиво ответила и была поразительно спокойна. Психушка, да, а что такого? – С мужем развелась сегодня и думаю, мне подлечиться нужно.

Офицер почему-то смутился и глаза отвел. Как будто я сбежала из больницы, а не только туда собираюсь. Говорят же, что Человек на половину нормален, если признает, что ему помощь нужна.

– Что, сильно плохой муж был? – спросил, на дорогую машину покосившись.

– Нет, хороший.

– А почему развелись?

– Не любит меня больше, – пожала плечами. Ведь если бы любил, не увлекся той, другой. Не спал бы с ней последние три месяца. А может, не только с ней. Я Вадима хорошо знала: он не умел лгать мне, но когда начинал избегать прямых ответов, значит, они мне не понравятся.

– Вас это… может, сопроводить до больнички?

– Вы не будете наказывать меня? – удивилась я. Обычно я с дочкой ездила, поэтому старалась быть осторожной. Точно, конечно, не знаю, чем грозит такое крупное превышение в черте города, но если ничем, то хорошо.

– С вас достаточно на сегодня. Так что?

– Да нет, не нужно, – после некоторого раздумья ответила. – Сама доеду, думаю.

– Счастливого пути, Екатерина Алексеевна, – офицер отдал мне права. – Не нарушайте больше.

– Так точно, – ответила и очень плавно в поток влилась. Обещания я выполнила: не больше шестидесяти километров, даже по МКАД. Меня обсигналили всю, но до места я добралась целой и невредимой. Верхом на звезде вместе с Найком Борзовым.

– О жизнь ты прекрасна. О жизнь ты прекрасна вполнееее. Бываешь немного опасной, о-е, – я тихо напевала, подходя к пропускному пункту. – Здравствуйте, а можно пройти?

Охранник оторвал глаза от телефона и на меня посмотрел без интереса.

– Направление есть?

– Нет, но мне очень надо.

Он смачно отхлебнул из смешной кружки с осликом Иа и спросил:

– Прямо очень?

– С ума сойти как.

Мужчина понятливо кивнул и по рации вызвал кого-то.

– Палыч, тут это… – и снова на меня глянул. – Пациент, походу.

Через десять минут я сидела в кабинете у заведующего психиатрическим отделением: передо мной поставили металлическую кружку с чаем, приятно теплым, но пар не шел (видимо, нельзя пациентам кипяток доверять), блюдце с лимоном и юбилейное печенье.

– Что у вас случилось, Екатерина Алексеевна? – очень спокойно спросил Даниил Маркович. Мужчина ближе к семидесяти с чутким взглядом и мягкой жестикуляцией.

– Знаете, я очень странно себя чувствую, – мне было сложно выразить словами, что внутри происходит. Точнее, не происходит. – Я пустая какая-то, ничего не чувствую.

– Давно это у вас?

– Уже, – я бросила взгляд на запястье, – почти два часа.

– Хм… – седая бровь чуть дернулась. Кажется, меня определили как пациента по адресу. – Вашему состоянию что-то предшествовало?

Даниил Маркович очень серьезно спросил. Видимо, вопрос действительно критически важный.

– Я с мужем сегодня развелась. Мы сначала цивилизованно вели себя, а потом он схватил меня… Что любит говорил… – и меня прорвало. – Мерзавец, я так люблю его, а он… он… Столько лет вместе. Как он мог? Ну как, а?!

Следующий час я сморкалась в платок и рассказывала психиатру историю нашего знакомства, брака и развода. Даниил Маркович оказался прекрасным слушателем и тонкой души человеком.

– Остаться хотите, Катерина Алексеевна? – ласково спросил он.

– Я бы с удовольствием, но не могу: дома дочка и кот.

Доктор хмыкнул весело и кипяточка мне подлил, настоящего.

– Вы здоровы, Катерина, а остальное пройдет. Пройдет, поверьте, – но на бумажке что-то написал. – На всякий случай.

– Это антидепрессанты?

– Да, если тяжко будет.

Я улыбнулась и глаза вытерла.

– Не нужно. Мне уже лучше. Спасибо, Даниил Маркович. Вы мне очень помогли.

Охранник на выходе проводил меня задумчивым взглядом, а я ну улицу вышла, глубоко ароматы весны вдохнула. В городе действительно зацвела сирень, и пахло так одуряюще сладко. Жизнь продолжалась. И моя жизнь тоже.