Мой бывший бывший

Ох, Ольшанский, вот зачем вообще ты рот открыл? Вот не полез бы на защиту своей подчиненной — мне и не пришлось бы обозначать, что эта территория — моя.

Была!

С Викторией Титовой — все уже в прошлом. В настоящем у меня другое все. Другая женщина, другая ситуация, другие цели…

И почему этот факт мне приходится раз за разом напоминать самому себе? Давно пора уже вырубить это глубокими буквами на гранитной глыбе сознания и вышвырнуть из мыслей все это, лишнее, что так и рвется наружу. Когда она близко…

Как же просто держать все детали мной задуманного в голове, когда Титовой нет рядом. Все очевидно, прозрачно и кристально ясно. Но стоит ей появиться в поле моего зрения — и раз за разом я ощущаю приливы эмоций, то, от чего мне по роду занятий надлежит избавляться.

Ничего. Сейчас эти эмоции мне не повредят на самом деле. В конце концов, я должен выглядеть достаточно искренне и без лишней враждебности.

Я почему-то жду, что она мне сделает замечание. Что это, мол, было лишнее — я и сам понимаю, что да, было. И все-таки так и хочется спросить — неужели она стала бы это скрывать от своего кавалера? Ай-яй-яй, Викки, разве на правду пеняют?

Но — она молчит. Все что мне полагается — стук её каблуков по паркету коридора.

В курилке Вика умудряется успеть закурить, пока я закрываю дверь. Я к ней только подошел, а она уже прячет зажигалку в свою микросумочку, я только и успеваю заметить серебристый блеск металла под тонкими пальчиками.

Что-то меня в этом всем напрягает. Какое-то уж очень вороватое было это движение. Будто что-то Титова от меня скрывает. Я не успеваю как-то на это среагировать, Вика разворачивает плечи, будто напоминая мне, что её время ограничено.

Она! Напоминает это мне! При том, что разница у нас в положении абсолютно противоположная.

Это должно быть смешно, но почему-то бесит.

— Ну что, — холодно произносит Титова, затягиваясь и глядя на меня все с тем же брезгливым раздражением, — ты сформулировал, чего от меня хочешь, Ярик? Сразу предупреждаю, увольняться я не буду. Мне нужна эта работа.

Зря ты подставляешь мне это свое слабое место, Вик, ох, зря… Хотя, ладно, пока что я не буду касаться этого вопроса.

— Я более чем сформулировал, — я пожимаю плечами и закуриваю сам — мне нужно сейчас чуть расслабиться и прочистить мысли, — я подаю иск об установлении отцовства твоей дочери в самом ближайшем времени.

У Вики замирает лицо. Да, это не то, что она хотела бы услышать.

— Ветров, ну вот зачем тебе это? — скорбно интересуется она, выдыхая дым. — Просто объясни. Ты сам понимаешь — наши отношения настолько в прошлом, что о них уже даже вспоминать стыдно. Не говоря уже ни о чем другом.

С одной стороны — это ведь правда.

С другой стороны, мне хочется выдрать этот наглый язык.

Потому что — даже сейчас она для меня значит больше, чем я для неё. Как и тогда. Хотя казалось бы, уж у меня все поводы для того, чтобы перестать вот так вот глохнуть, при одной только мысли о ней.

А для неё все — в прошлом. И стыдно вспоминать.

И какая жалость, что я не могу сейчас разделаться с этой хладнокровной дрянью окончательно. Пока — не могу. Пока с ней нужно решать проблемы мирно.

Пока!

Утешает, что у всего есть конец, и у этой неприятной необходимости есть финишная линия. Я доберусь до неё, а потом — вернусь к спокойной жизни с минимумом Титовой.

— Если ты не в курсе, у меня еще детей нет, — в максимально спокойной интонации замечаю я, — кроме твоей дочери, получается.

— Ну, что я могу сказать, Ярик, старайся лучше, — Вика пожимает плечами, — ну, или к врачу сходи. В твоем возрасте таких проблем быть не должно.

С-стерва. Как вино с каждым годом набирает крепости, так и эта язва за восемь лет набралась только больше ехидства.

— Есть законы, Вик, — я терпеливо разглядываю бывшую жену. Пытаюсь не пялиться. Не знаю, что я ищу в её глазах. Может быть, хоть след того, что моя нежная Викки не сгинула бесследно. Может быть, ей все-таки жаль, что она меня предала? Ну, хоть чуть-чуть. Не знаю, зачем мне это.

Вот только нет. Ничего в ней нет, из того, на что я рассчитываю. Держаться и цепляться мне просто не за что.

— Есть законы, — продолжаю я невозмутимо, — ты об этом знаешь. И мне не нужно тебе объяснять, что я имею право на установление отцовства. И отцовские права у меня имеются.

— Права ты имеешь, конечно, — Вика болезненно кривится, будто одна только мысль, что я причастен к рождению её дочери на свет, причиняет ей немыслимую муку, — вот только к чему это тебе сейчас, Ярик? Разве этому обрадуется твоя де-е-евушка?

Она тянет это с ехидцей, глядя на меня снисходительно. Будто подкалывая.

— С Кристиной я разберусь без твоего участия, — я прохладно улыбаюсь, — и в общем-то твое мнение на счет моего иска меня не особенно волнует. Я тебя о нем предупреждаю. Ему быть. Это жест доброй воли с моей стороны, ничего больше.