Мои бывшие (СИ)

Чтобы брали, чтобы подчиняли, чтобы делали меня своей. Чтобы пошло, эгоистично трахали, используя моё тело для собственного удовлетворения. И чтобы нежно любили.

А сейчас я даже не то, что голой себя чувствую. Я словно кожи лишилась.

Обернулась, и взглянула на Марину. Рус не одет, его щека пылает, как я понимаю, от пощечины. И Марина у его ног — красная, в слезах и ярости. И смотрит она на меня глазами полными ненависти.

— Сука! Ты специально? И не одного, а сразу обоих у меня забрать решила? — прошипела она.

Я перевела взгляд на Мирона. Он не меньше моего виноват, и изначально он и подтолкнул меня к такому шагу, но я всегда помнила одно — виновата всегда женщина. В глазах мужчины. И именно в его глазах я ожидала увидеть обвинение, сочувствие к сестре.

Ненависть.

Злость.

Но Мирон собран и холоден. Он натянул джинсы, и сказал:

— Марин, иди к себе.

— К себе? Потаскуху свою отправьте к себе, — заорала она, и саданула пол ладонями. — Яна, убирайся из моего дома! Пошла вон! Ненавижу!

Она прекратила кричать, и зарыдала громче, надрывнее.

У Марины буквально истерика, а мне… мне не жаль её. Злорадства нет от того, что она увидела меня с её женихом, меня не радует и то, что Руслан не торопится утешать свою невесту.

Мне просто не жаль Марину, и это пугает — я ведь вижу, что она на грани, и я любила её долгие годы, все детство обожала как сестру, которой у меня не было. А сейчас оглушающая пустота. Звенящая. И от этого жутко — от собственного равнодушия.

Мне всего лишь досадно, что такой интимный момент увидел посторонний человек.

— И как я в этом платье замуж пойду? Как, Руслан? — всхлипнула Марина, и схватила ладонью край измятого свадебного наряда. — Я же так долго шила его, и примерки, и вышивка… что теперь делать?

— Выйдем, и поговорим. Поднимайся, — Руслан бросил на меня извиняющийся взгляд, склонился над своей невестой, но Марина живот отползла от него.

— С чего я должна уходить? — рявкнула она, и поднялась с пола, оттолкнувшись дрожащими ладонями. — Я не понимаю… я с ума сошла, мне померещилось, или ТЫ ВМЕСТЕ С МИРОНОМ ТРАХАЛ ЭТУ СУКУ??? — выкрикнула она оглушающе громко.

— Марина, кончай. Выйди, налей вина, поговори с Русом. Потом я тоже все тебе объясню. Не истери, — холодно произнес Мирон. — Ты прекрасно видела, что здесь происходило. Не маленькая.

— А что здесь происходило? — страшно рассмеялась Марина, глядя на распластанное по полу свадебное платье, как загипнотизированная. — Что? Вы Яну унизить хотели, так ведь? Да?

— Нет, — глухо бросил Руслан.

— Да! Вы просто указали Яне на её место, — безумно произнесла Марина. — Что таких как она только трахать можно. А теперь Яна уйдет… да, Яна? Убирайся! А платье я выброшу, сошью новое, я успею. Это я точно не надену, и…

— Свадьбы не будет, — Руслан снова попытался приблизиться к Марине. — Не заставляй меня объясняться с тобой перед всеми, давай сохраним достоинство и поговорим наедине. И я извинюсь за то, что ты увидела. Но свадьбы не будет.

— Будет! Ты обещал! Ты, мать твою, обещал мне!

Марина бросилась к платью, подняла его, и швырнула в мою сторону. Я успела отойти, белая измятая ткань коснулась моих ног шелковым покрывалом, и упала под ними. Как свидетельство всеобщего безумия.

— Марин, прости, — выдавила я. Мне не стыдно перед ней, но я должна извиниться. — Я не хотела, чтобы ты узнала об этом так. Мы не планировали. Прости.

— Ненавижу тебя. Всегда ненавидела, и… и все ты хотела, дрянь! Специально ведь именно здесь устроили этот разврат, мне в лицо плюнуть захотела? Я ненавидела тебя, ясно? — повторила Марина, пылая обжигающей меня ненавистью. — И ты меня ненавидела, я это видела. Всегда меня затмить пыталась, знала, как для меня важно было понравиться людям, но появлялась перед ними, и меня не замечали. Даже родной отец не замечал! Всегда ты была. Ты! И брата отняла, и… и жениха! Нет, — рассмеялась она, мотая головой, — Что это я? Руслана ты не отнимешь, и свадьба будет. А ты будешь её снимать!

— Марина…

— Заткнись! — завизжала она, перебивая Руслана.

— Так, хватит, — рявкнул Рус, и обхватил плечи Марины. Грубо сдавил, я вижу, как ей больно, и как она не в себе. — Я уведу её.

— И ты уведи меня, — прошептала я Мирону. — Сейчас мне лучше уйти.

— Уйдем вместе, — кивнул Мирон, приобнимая меня.

Мы застыли в комнате. Ждем, что Руслан уведет Марину, но она будто с цепи сорвалась, повисла на Русе, пинает его, и изрыгает проклятья мне в лицо.

Она абсолютно сумасшедшая.

И она полна ненависти.

— Я вас всех ненавижу! — взвизгнула она, и каким-то чудом вырвалась из рук Руслана.

Упала на пол, и вскрикнула от боли.

Я успела увидеть нож, саданувший Марину по ноге при падении. Тот самый нож, который принес Мирон. Этот нож поранил его сестру. И теперь он в ее руках.

— Рус, держи ее, — выкрикнул Мирон.

В его голосе не осталось холодности, только испуг, ведь взгляд Марины нацелен на меня.

Все как в замедленной съемке. Я четко вижу каждое движение, и я даже осознаю, что происходит.