Мой брат

— Перестань, — попросил я, прекрасно зная, что друг шутит. — Да, я дорожу Саске, что тут такого?

— Однажды это плохо для тебя кончится, — трагично возвестил Шисуи. — Подставишься за него под удар, а мне потом придётся носить цветы на твою могилку.

— Спасибо, что не забудешь, Ши.

— Ну, так на то ж я тебе и лучший друг.

Какое-то время мы молчали. Саске на полянке продолжал играть, не замечая нас.

— Чего не спустишься к нему? — спросил Шисуи, скосив на меня глаза.

— Потому что мне нравится наблюдать за ним со стороны, — спокойно ответил я, возвращаясь к изучению свитка. — Оберегать издалека.

Саске

Лишь выйдя из зала, я позволил себе бросить попытки притвориться спокойным; подозреваю, на лице моём было выражение крайне обиженное и печальное.

Очередное полугодие в Академии закончено на «отлично», и опять от отца никакой реакции, ведь это — всего лишь повторение успехов, уже достигнутых Итачи. Отцу этого однозначно мало; но как, как, скажите на милость, мне переплюнуть брата?! Итачи ведь… он гений, это все говорят, и в деревне, и в клане! Он самый молодой в Конохе АНБУ, он талантливый, у него Шаринган, а я…

— Покажешь табель? — брат подкрался совершенно неслышно — я даже вздрогнул, когда он заговорил.

— Зачем тебе? — буркнул я, насупившись и прижимая книжицу к груди.

Будь это кто-то другой, можно было бы предположить, что хочет позубоскалить. Но только не Итачи.

— Мне интересно, — спокойно сказал брат, словно нечто само собой разумеющееся.

Поколебавшись несколько секунд, я всё же протянул ему требуемое; приняв из моих рук табель, Итачи жестом предложил следовать за ним, и вскоре мы устроились на энгаве у выхода в сад.

Пока он смотрел, я, сам того не заметив, затаил дыхание.

— Ты снова лучший в классе, — наконец, произнёс Итачи, подняв на меня взгляд. — Ты хорошо потрудился, молодец.

Хоть его похвала и польстила, я всё же возразил:

— Но отец недоволен: я ведь всего только повторил результат, которого добился ты…

— Как уже добились его многие до меня и добьются после меня, — сказал брат. — Первое место по успеваемости в Академии не является чем-то уникальным, исключительно по чему можно было бы судить о способностях человека.

— А что является? — я даже подался вперёд — так заинтересовался.

В глазах Итачи блеснул весёлый огонёк.

— Хочешь превзойти меня? — с лёгкой улыбкой спросил он.

— А если и да?! — вызывающе воскликнул я.

И вновь Итачи не выказал ни удивления, ни злости, ни раздражения; впрочем, и улыбка его тоже потухла.

— Соперничество со мной в любом случае поможет тебе развиваться, — произнёс он, возвращая мне табель. — Но сможешь ли ты вырвать первое место, зависит лишь от тебя.

— Я смогу, вот увидишь! — запальчиво пообещал я. — Я буду много-много тренироваться, пробужу Шаринган и докажу отцу, что не хуже тебя!

Итачи ничего не сказал, лишь по привычке щёлкнул меня пальцами по лбу.

Канкуро

Тихий стук в дверь заставил меня оторваться от работы.

— Да? — отозвался я, при этом прекрасно зная, кто пришёл.

— Можно?

— Заходи.

Дверь приоткрылась, и в мастерскую проскользнул Гаара. Не знаю, почему, но в это помещение мой брат не входил, а всегда именно проскальзывал с такой осторожностью, словно проникал в хорошо защищённую цитадель. Хотя, может ему представляется — в мою душу?..

— Ты не возражаешь? — он вопросительно взглянул на кресло, специально для него здесь и стоявшее.

— Располагайся, — мой голос немного охрип от долгого молчания.

Каждый раз одно и то же. Те же действия, те же вопросы. Вот Гаара, благодарно кивнув, устраивается в кресле возле моего рабочего стола, вот поворачивает к себе одну из ламп, открывает на заложенном месте книгу, которую принёс с собой. Мой младший брат любит постоянство: приходит всегда в одно и то же время, повторяет те же слова, молча читает ровно одну главу и уходит.

Почему здесь, в моей мастерской? Как-то раз я попробовал спросить Гаару об этом. А он лишь наградил меня долгим взглядом и вновь уставился на страницу. Подозреваю, он и сам не понимает, по какой причине приходит сюда.

Работа в его присутствии почти не идёт: для кропотливого изготовления мельчайших деталей механизма марионеточнику нужен покой, совершенная концентрация, но присутствие Гаары лишает меня её. Нет, вовсе не потому что я раздражаюсь, боюсь или ещё что-то — просто когда он рядом, не хочется работать, хочется говорить, обсудить какую-нибудь ерунду, ну вот хотя бы книжку, которую он с таким вдохновенным лицом читает…

Однако наш Казекаге остаётся собой: всё той же молчаливой статуей, что и обычно. Только с этим блондинистым дурачком из Конохи мой брат раскрывается. Не знаю, почему, но это бесит.

И вот глава дочитана. Брат аккуратно вложил между страниц закладку, захлопнул томик, не спеша поднялся. Сейчас он молча уйдёт — как всегда.

— Спасибо, — вдруг произнёс Гаара, глядя на меня.

— За что? — отложив инструмент, я откинулся на стуле, чуть запрокинул голову.

— За то, что позволяешь мне бывать здесь, — кажется, или в бледно-зелёных глазах брата действительно промелькнула искра смущения. — Мне здесь очень спокойно.