Мой босс всегда сверху

Меня прошибает холодный ужас. Я вдруг понимаю, что не могу адекватно контролировать свое тело, свой язык. Я капризно отстраняюсь, но парень с пугающей настойчивостью притягивает меня обратно. Испуганная и очень уставшая, я лепечу:

— Ребят, прекратите.

— Руки от нее убери! — возмущенно требует Маринка, шагнув вперед. — Я сейчас охрану позову, слышишь?

— Ну зови.

— Что ты себе…

— Эта крошка так напилась, что завтра ни о чем и не вспомнит.

— Хватит, — прошу я, качая головой. — Тут столько людей. Вас видят. Все вас видят. Вы не можете…

— Тсс. — А вот и сальные губы. Незнакомец оставляет слюнявый поцелуй на моей щеке, и я в отвращении морщусь, дернувшись всем телом.

Марина стремительно ступает ко мне, но Арсений приподнимается из-за стола и, пригрозив ей пальцем, цедит:

— Не рыпайся, красотка.

Кажется, пора бить тревогу! Я вяло отталкиваю мужчину от себя, а тот, кто бы мог подумать, смеется, наблюдая за моими беспомощными попытками избавиться от его компании. Оковы спадают, я поднимаюсь на ноги, но уже в следующий миг пальцы незнакомца хватают меня за запястье.

Вот так игра.

Дать мне возможность уйти, а затем нагло ее отнять.

— Пусти, — рычу я хриплым голосом.

— А ты мне что?

— А я не сломаю тебе руку, — произносит до боли знакомый голос.

Я медленно оборачиваюсь и сначала действительно верю, что свихнулась, что Дмитрий мне привиделся и я так много выпила, что совсем спятила, но нет. Это он. Воронцов собственной персоной! Стоит рядом со мной, да так близко, что я чувствую аромат его древесного одеколона. Мои ноги едва не подкашиваются от удивления, шока, радости, стыда, и я невольно тянусь к нему навстречу, точно утопающий, которому кинули спасательный круг.

Дмитрий ступает вперед, оковы на моем запястье исчезают, и вот я уже в его теплых руках. В его крепких объятиях.

— Твоя шлюшка? — едко выпрыскивает Арсений, насупившись, словно у него отняли любимую игрушку.

Воронцов ничего ему не отвечает. Приподнимает мой подбородок пальцем и спокойно спрашивает:

— Ты в порядке?

— Да.

— А ты? — Теперь он смотрит на Маринку, но та пребывает в таком шоке, что не может произнести ни звука. Лишь коротко кивает. — Такси у входа.

Повторять дважды не нужно. Подруга послушно стартует к выходу. Я же с необъяснимым трепетом держусь за руку начальника, боясь отойти от него даже на шаг. Воронцов прожигает ледяным взглядом двух кретинов, с которыми мы провели чуть больше часа, и говорит:

— Я бы на вашем месте уходил из бара через черных ход.

— Это еще почему?

— Потому что я заплатил трем амбалам-охранникам, чтобы они выбили из вас все дерьмо. Вон тем… — Босс кивает в сторону трех высоких мужчин у входа, и за нашим столиком повисает удивительная тишина. — Удачи.

У незнакомцев отвисают челюсти, а мы направляемся вон из бара.

Уже на свежем воздухе мне становится еще хуже. Ноги не слушаются, и я почти полностью повисаю в руках Воронцова. Тот изредка выругивается и шепчет мне на ухо какие-то непристойности, но я только глупо улыбаюсь и прокручиваю раз за разом произошедшее.

Он спас меня.

Спас Маринку.

Появился в баре, точно рыцарь, и поставил наших обидчиков на место.

— Невероятно… — пьяно лепечу я, перебирая пальцами его непослушные волосы, — просто невероятно.

— Сколько же с тобой проблем, Смирнова, — шепчет начальник, обнимая меня за талию. — И за что ты мне такая?

— За зарплату, — хриплю я, но Воронцов, кажется, меня не слышит.

Маринка уже давно ушла. Или уехала? Кажется, мы посадили ее в такси и теперь ждем свою “карету”. Мир все так же крутится. Небо вращается, и я вращаюсь вместе с ним, когда не смотрю в серые глаза Воронцова.

— Хотите сказать, что я вам надоела, Дмитрий Михайлович? — игриво и совершенно невнятно спрашиваю я, стоя с боссом нос к носу.

Мое горячее дыхание обжигает его губы, а его руки обжигают мою спину. Я чувствую тепло его ладоней и хочу избавиться от барьеров. Хочу стать к нему еще ближе. Делаю шажок вперед. Прижимаюсь к нему всем телом.

Дмитрий вскидывает брови, а я овиваю руками его шею и шепчу:

— Как же вы мне противны.

— Противен, значит, — не шевелясь, повторяет начальник.

— Вы невыносимы, заносчивы, эгоцентричны…

— Больше ничего не забыла?

— Забыла. — Я пьяна. Я счастлива. Он так близко, и его глаза смотрят мне в душу, прожигают мое сердце. Возможно, завтра я об этом еще пожалею, но сейчас… сейчас я хочу быть смелой. — Я забыла поблагодарить вас.

Воронцов сглатывает. Я вижу, как дрогает его кадык. В легком пиджаке, со спутавшимися, густыми волосами, с полуулыбкой, касающейся его губ… как же он бессовестно очарователен! И я поддаюсь его чарам.

Я вновь падаю в омут Дмитрия Воронцова.

Привстав на носочки, я подаюсь вперед и пылко целую его.

9

Так тепло, хорошо… Просыпаюсь я в прекрасном настроении, несмотря на то, что вчера, похоже, выпила лишнего. В моей кровати никогда не было так мягко и уютно. Я переворачиваюсь на другой бок и утыкаюсь в стенку. Странно, у меня ведь с этой стороны…

Внезапно стенка начинает двигаться, а затем и вовсе, как во сне, говорить:

— Ты чего толкаешься, Смирнова?

Это заявление оскорбляет меня до глубины души.