Мой бодипозитив. Как я полюбила тело, в котором живу

Когда я пошла в пятый класс в младшей школе Шэйди Гроув,[14] то быстро разобралась в том, как устроено местное общество. Все популярные парни занимались американским футболом и обладали классическим менталитетом качков – упиваться страданием окружающих для них было радостью. Все популярные девочки были чирлидершами, и у них были имена в духе Линдси, Бритни или Дженни. У них были роскошные блестящие волосы, уложенные в аккуратные хвосты и украшенные большими бантами. У меня же было «мальчиковое» имя, соответствующие ему короткие волосы и страстная любовь ко всему, на чем есть птичка Твитти, что делало меня клинически непривлекательной. Мне надо было изрядно постараться, чтобы обзавестись друзьями, но даже в нежном возрасте десяти лет от роду я точно знала, что худшее, что я могла сделать, это слишком явно стараться найти друзей. Ничто не отталкивает детей так, как отчаяние. Одной капли крови в воде достаточно, чтобы акулы начали нарезать круги. Первый день в школе я провела за бесплодными попытками выглядеть расслабленной в классе и на переменах, хотя на самом деле я чувствовала себя напряженной и одинокой.

Еще одной проблемой стало то, что многие дети в школе были из богатых семей. На Юге многие семьи наследуют деньги, будь то деньги от старой нефти или от переходящей от отца к сыну профессии, например врачебного кабинета. В нашем городке разрыв между богатыми и бедными был огромен, и, как только ты надевал не ту одежду, твоя судьба была предрешена. Популярные дети носили брендовую одежду и новинки от «Найк», в то время как у меня были бюджетные вещи и пожертвованные церковью аналоги брендовых. Я опасалась, что другие дети заметят, что моя одежда или с чужого плеча, или из городского магазина детской одежды «Baby Showcase», где работала моя бабушка. Даже если бы они не знали, что я живу в трейлере, моя одежда меня выдавала. Я правильно беспокоилась: надо мной насмехались. Но поначалу мои сверстники придумали куда более жестокий повод измываться надо мной – за то, что моя мать была инвалидом.

Я начала заедать стресс сразу после того, как в маму стреляли.

– Что не так с твоей мамой? Она странно выглядит, – спросил меня в первую же неделю в школе рыжеволосый мальчик. Он спросил это во весь голос, чтобы окружающие дети услышали и посмеялись. Я ему ничего не ответила, просто развернулась и ушла. Тогда я еще не знала, что он станет одним из моих наиболее агрессивных школьных мучителей. Если ты читаешь это – я прощаю тебя, и я понимаю, что многие дети издеваются над другими потому, что и над ними кто-то издевается или дома у них все плохо. Но знай, если мы с тобой встретимся, я тебе всерьез вмажу, и это будет вполне справедливо.

От того, что он сказал о моей маме, мне стало стыдно, и я направила свою злость в не самое рациональное русло. Если честно, я тогда злилась на маму за то, что из-за нее надо мной издевались. Я злилась на детей в школе за то, что их смешило, что моя мама – инвалид, и меня злило то, что мы бедные. Само собой, маминой вины в этом не было, но кто вам сказал, что дети мыслят рационально? Я ужасно хотела вписаться в коллектив, и меня бесило то, что я запятнана просто так, за компанию. Мне было себя ужасно жалко, но я так и не осмелилась рассказать маме о том, что про нее говорят гадости. В глубине души я понимала, что она в этом не виновата. С моей стороны было бы подло обидеть ее, и я рада, что я этого не сделала.

Я много лет с трудом выражала свои эмоции, потому что в моей семье это считалось неприличным.

Этот случай задал тон всему времени, что я проводила в школе. Почти каждый день на игровой площадке или в школьном коридоре в мою сторону звучали гадкие комментарии:

«О господи, посмотри на свои ботинки!»

«Твоя мама дебилка?»

«Ну и каково это – быть нищей?»

«Твоя одежда такая уродская».

Я не могла ответить им и защитить себя, мне было слишком стыдно. Вместо этого я уходила и в одиночестве сидела на какой-нибудь лавочке. Именно там я впервые заела свои печали пачкой Cheetos, и там меня впервые оскорбили за то, как выглядит мое тело.

Пубертатный период настиг меня в достаточно раннем возрасте. Этому поспособствовала склонность к заеданию вкупе с унаследованным от мамы основательным телосложением – большой попой, сильными ляжками и объемными рукам. Мне не успело исполниться и 11 лет, а я уже начала набирать вес, а моя грудь становилась больше.