Мой Блэк, Моя Рэд

—Так вот почему ты не пьешь? — Когда он не отвечает, я говорю:—Трезвый не может остановить пули, Себастьян. Твоя мама гордилась бы защитником, которым ты стал, добром, что ты сделал, и людьми, которых ты спас.

Он сжимает мою талию.

—Я всегда забочусь о безопасности тех, кто мне небезразличен.

И вдруг меня осеняет, где я слышала другой голос раньше. Это Тео разговаривал с Себастьяном за дверью моей ванной. Я должна была догадаться, что Себастьян присмотрит за мной. Он не позволил бы мне работать под прикрытием в клубе«Хитрый Лис», не установив защиты. Он всегда охранял и защищал меня.

—Ты отправил Тео ко мне, не так ли?

—Да.

Судя, как напряглось его тело, он ожидает, что я взорвусь. Я вздыхаю и кладу голову ему на руку.

—Спасибо за то, что ты мой друг. Лучший, на самом деле. Ты всегда был таким для меня.

Себастьян

Никто не удивляет меня так, как Талия. Когда она еще теснее прижимается ко мне, я продолжаю думать о том, как не реагировать на ее сексуальные изгибы и возбуждающий цветочный запах. Если я возбужусь сейчас, то потеряю все, что получил с ней. Каким-то образом я сохраняю концентрацию и нахожу,что сказать.

—Я думал, что Касс — твоя лучшая подруга.

—Да, но даже она не знает о моем прошлом то, что знаешь ты. Ты всегда был рядом со мной, когда были самые тяжелые времена. — Она крепко сжимает мои пальцы. — Всегда. Пообещай мне, что мы не потеряем это, ради нас. Что несмотря ни на что, ты не потеряешь веру в меня.

—Никогда.— Я убираю свою ладонь из её хватки и прижимаю к ее груди. Ее учащённое сердцебиение отдаёт в мою ладонь, в то время как мое сердце спокойно стучит напротив её спины. Почему ее сердце бьется так сильно? Как она могла подумать, что я когда-нибудь потеряю веру в нее? —Я обещаю.

Сложив наши руки вместе, я прижимаю ее ближе и мягко приказываю:

—Теперь засыпай, Рыженькая. Ты в безопасности.

Меня поражает, что она мгновенно засыпает у меня на руках.

Хороший друг. Для меня это чужая концепция. Как любовь. У меня никогда не было лучшего друга. Колдер ближе всех, но он член семьи. И Мина тоже. Я бы сделал что угодно для своей семьи, но я никогда не говорил никому из них, что люблю их. Потерять маму в такой ситуации было большим, с чем мой подростковый ум смог справиться, поэтому я отключил эту часть себя. Научиться контролировать свои эмоции помогло мне понять мир, который рухнул вокруг меня. Кажется, жизнь никогда не переставала крутиться у меня под ногами, но Талия была маяком среди хаоса.

Я защищаю ее, как родную, но на этом сходство заканчивается. Моя реакция на неё —дикая и страстная, мои доминирующие инстинкты поднялись на самый высокий уровень, подталкивая меня обладать и защищать каждый её дюйм. Я бы принял на себя целую обойму пуль предназначенных для Талии. Я даже не хочу думать, как бы я отреагировал, если бы с ней что-то случилось сегодня. Я был бы страшным ублюдком. «Лучшие друзья»— это одномерное...безопасное описание нас.

Молчание Талии, когда мы добирались до нового отеля, беспокоило меня. Она не говорила, когда мы вошли в ее номер. Я был рад, что забронировал нам смежные номера этим утром, так что, по крайней мере, мы могли пойти прямо в номер. Она даже не взглянула на комнату, просто поставила ноутбук и сумочку на стол, а затем сразу же зашла в ванную и закрыла дверь, заперев ее за собой.

Когда включился душ, я прислонился к стене рядом с ее дверью в ванную и провел пальцами по волосам. Я никогда в жизни не ненавидел быть таким чертовски правым. Выражение ее лица, когда она смотрела на меня, держа в руках этот разрушенный рисунок, разорвало меня в клочья. Я видел страх, беспокойство, печаль, гнев, ярость и неповиновение, мелькающие в ее великолепных глазах, но эмоции, которые я видел сегодня вечером, почти поставили меня на колени. Я никогда раньше не видел разочарования в Талии. В этот момент она почувствовала, что потеряла надежду. Одна из вещей, которые меня восхищают, это ее невозмутимый оптимизм.

Печальный звук ее рыданий, поднимающихся над бьющейся водой, заставил меня хотеть сломать чертову дверь, залезть туда с ней и прижать ее к себе, но я знал, что она хочет побыть одна. Так что я стоял и слушал, скрежеща зубами и становясь все более решительным, чем когда-либо, чтобы найти ублюдка, ответственного не только за угрозу ее жизни, но и за то, что он забрал этот свет из ее глаз.

Она бормочет что-то неразборчивое во сне, возвращая меня в настоящее. Пока мой взгляд скользит по ее профилю, моя эрекция твердеет. У меня все болит из-за нее. Она разрешит мне быть ее другом, но не любовником? Она утверждает, что я единственный человек, которому она доверяет, и в какой-то степени я в это верю. Но теперь, когда она не позволяет себе быть со мной, пока я не соблазню ее, я чувствую, что разрываюсь внутри. Мое чутье говорит мне, что она хочет меня так же. Что изменилось в женщине, которая так свободно отдалась мне в МартасВинъярд? Как мне убедить ее снова хотеть нас?