Мой беглец. Стокгольм

— Я… я этого так не оставлю! — щеки моего отца покрылись багровой краской, он чуть подался вперед, но вспомнив в последний момент о моем грозном страже остановился, еще раз погрозил мне пальцем, чуть пожевал губами, съев последние слова, которые так и остались невысказанными и покинул мою палату.

Ночь я провел в больнице под бдительной охраной Белова. Как ни странно, даже ссора с отцом не нарушила мой спокойный сон. К одиннадцати утра я уже покидал это здание. Как обычно, меня сопровождала огромная тень Виктора. Я вызвал такси для нас еще с вечера. Желтая машина ждала нас у входа, ровно, как и автомобиль моего отца. Он тоже ждал меня — но дождался лишь приветственного кивка. Мы с Беловым уехали на такси.

— Отель… — начал было называть адрес Виктор, и я его перебил.

— Нет, сначала мы заедем в другое место.

Я говорил ему, что собираюсь наказать за его последнюю выходку. И не собирался отступать от своих слов. Белов слишком разозлил меня. Я не подарок — согласен. Не смотря на это, вчера у него не было причин поступать так со мной. Да, я уехал с отцом на кладбище. Все еще считаю, что не случилось бы ничего такого, что смогло бы расстроить Виктора. Уж точно, я не поехал бы со знакомыми в баню.

Я собирался его наказать, но он даже представить себе не мог, как именно.

— Ты куда? — Белов дернулся за мной, когда машина притормозила у неприметной подворотни.

— Подожди меня здесь, — велел ему решительно, — я вернусь через несколько минут.

— Кристоф, что ты задумал?!

— Подожди меня здесь. Я вернусь. Виктор, доверие.

Я действительно вернулся, как и обещал. Через пять минут вышел к машине, неся в руках небольшой черный пакет. Его наказание.

— А теперь в отель, — хищно оскалившись и посмотрев в угольные глаза русского, попросил сообщить водителю адрес.

Глава 37

— Я хочу в душ, — заявил Белову, как только мы поднялись в гостиничный номер и, используя лишь одну руку, стянул с себя майку с коротким рукавом. — И я хочу, — добавил, не глядя на внушительного русского, застывшего за моей спиной, чтобы ты меня помыл.

— Нет проблем, Кристоф, ты же знаешь, — Виктор без лишних обсуждений, скинул со своего могучего тела абсолютно всю одежду и подошел ко мне. На тот момент я уже развернулся к нему лицом, и, будучи раздетым по пояс, позволил его рукам ухватиться за ремень у меня на джинсах. Он хотел помочь мне раздеться, я не мешал. С жаром, застелившим мои глаза, наблюдал за осторожными действиями его пальцев. Как он аккуратно расстегнул пуговицу, потянул за машинку на молнии вниз…

— Ты пойдешь со мной, — сказал ему севшим голосом, — только с одним условием.

Теперь, чуть отстранившись, взял с кровати пакет, в котором лежало то, что я купил в магазине. Вытащил на свет черную коробку и протянул ее Белову.

— Наденешь это.

— Это? — изумление Виктора было настолько откровенным, что я чуть было не расхохотался в голос. — Что это? — приняв у меня из рук коробку, он повертел ее в руке.

— Это пояс верности. Это твое наказание, Виктор, — ответил, глядя прямо в его черные глаза. — Ты будешь мыть меня, без возможности взять то, что ты хочешь. Это твое наказание, Белов, за то, что ты позволил себе в бане. И учти. Сейчас это наказание на один раз. Еще раз повторишь свою выходку — закрою тебя в нем на постоянной основе.

Я не шутил. Абсолютно. И он это понял. Этот парень гонялся за мной, перевернул всю мою жизнь, заставил влюбиться в себя, а теперь решил, что может играть со мной? Не выйдет. Ему придется получить это наказание. Пояс верности — это приспособление из пластика, в котором может стать очень неудобно и, мягко говоря, неприятно, при возросшей эрекции. Зная Белова и его отношение ко мне, особенно в тот момент, когда мы находимся в душе — ему придется очень нелегко.

— Виктор, выбирай, — повторил застывшему русскому, — или это, или мы расстаемся.

Белов молча распаковал пояс. На что я удовлетворенно усмехнулся. Это слишком маленькое наказание по сравнению с тем, что он заставил меня пережить. Иначе, пока не прочувствует, насколько сильно довел меня, его не остановить. Я даже помог ему надеть эту блестящую штуковину. А когда мы справились с ней, повесил маленький ключик от его оков на свое запястье и скинул свои джинсы. Взял Виктора за руку и потянул за собой в душ.

Пустив горячую воду рукой, которая не была забинтована, приблизился к Белову, чье мощное тело в эту секунду, обтекая, ласкали струи воды, сказал:

— Тебе придется мне помочь. У меня только одна рука.

Вторую, забинтованную конечность я держал вне просторной душевой кабинки так, чтобы не намочить бинты.

— Кристоф, это… это слишком суровое наказание, — умоляюще прохрипел Виктор, но я упрямо протянул ему нежно-розовую губку.

— Без твоей помощи я… не справлюсь.