Мой адрес - Советский Союз!

Третий раздел — «Серийные убийцы». На память первым делом пришёл, естественно, Чикатило, убивавший с 1978 по 1990 годы, хотя первое убийство 2-классницы Елены Закотновой в городе Шахты осталось недоказанным. Там еще какого-то Кравченко расстреляли, заставив сознаться в якобы совершённом им убийстве. Конечно же, наш, свердловский маньяк Николай Фефилов. В 80-е будет убивать и насиловать девочек и женщин. Вместо него какого-то невиновного мужика даже расстреляли. Москвич Сергей Головкин в своем гараже изнасилует и убьёт 11 мальчиков. Начнёт в 1986 году, закончил в 1992-м, расстрелян в 1996-м. «Таганский маньяк» Евсеев, каннибал Джумангалиев, «Павлоградский маньяк» Ткач, гроза гомосексуалистов и бабушек Ряховский, педофил Сливко, «Витебский душитель» Михасевич… Всё, больше никого, как ни пыжился, вспомнить не мог. Разве что парочку из постсоветского периода, но до этого времени ещё дожить надо. Тем более вдруг СССР при моём непосредственном вмешательстве не развалится? Думать об этом было как-тог немного даже… Не то что страшно, но дух слегка захватывало, когда я представлял себя этаким вершителем судеб целого человечества. Ну ладно, 1/6 части суши, что тоже само по себе немало.

Четвёртый раздел — «Политические события». Конечно же, Афганистан, как одна из крупнейших ошибок внешней политики СССР. Польская «Солидарность» — у этой змеи надо заранее вырывать ядовитые зубы. Перестройка, мать её дери… Развал СССР, вечно пьяный Ельцин, давший надежду на возрождение ставленник силовиков Путин, переворот на Украине, Крым, Донбасс, санкции, спецоперация 2022 года…

Ну и пятый раздел — «Экономика». Зевнув в очередной раз от души, бросил взгляд на часы — ого, без двадцати два. То-то у меня глаза слипаются и зеваю то и дело. Ладно, не горит, завтра вечером допишу. И так, чувствую, завтра весь день на лекциях буду носом клевать, хорошо хоть тренировки нет, а то даже при своей чудо-выносливости выглядел бы варёной курицей. Надо только тетрадочку получше спрятать, чтобы Вадик, любивший проводить неожиданные уборки, на неё не наткнулся.

Выспался я на первой же паре, забравшись в аудитории на «Камчатку», причём без последствий. А после уроков помчался во врачебно-физкультурный диспансер по адресу: Каменская-8. Честно говоря, немного волновался, пусть даже осмотр проводился достаточно поверхностный. Терапевт, невропатолог, окулист, хирург и кардиолог. Все поставили подписи, заверяющие, что я здоров, как бык, и отпустили восвояси.

А на следующий день после занятий я первым делом зашёл в телефонную будку на углу Первомайской и Проспекта Ленина, откуда набрал номер завуча музучилища. Пришлось ещё дважды совать в прорезь двухкопеечные монеты, прежде чем трубку взял приглашённый с урока Натан Ефремович.

— Евгений? Хорошо, что позвонили. У меня для вас всё готово, можете заезжать. Я сегодня в училище до пяти часов, так что два часа, думаю, вам хватит, чтобы добраться.

Два не два, а через полчаса я переступал порог музыкального училища имени Чайковского, где меня как старого знакомого встретила та же самая вахтёрша.

— А-а, композитор, — прищурилась она, пряча улыбку. — Не иначе к Козыреву?

— К нему, — кивнул я и с немного подобострастной улыбкой положил на стол плитку шоколада «Сказки Пушкина» с котом на этикетке производства Свердловской кондитерской фабрики. — А это чайку попьёте со сладким

— Ох ты, гляди-ка… Ну спасибо!

Шоколадка тут же исчезла в ящике стола. А я был отправлен в уже знакомую аудиторию с просьбой опять же дождаться окончания занятий, а не лезть напролом. Мол, Натан Ефремович человек хоть и интеллигентный, но, если попасть ему под горячую руку — можно и услышать в свой адрес пару ласковых.

Я «пару ласковых» слышать не хотел, а потому постоял в коридоре до окончания занятий, и лишь только когда из аудитории выпорхнули несколько девушек, переступил порог.

— А, здравствуйте, молодой человек! Ну что, партитура готова, послушаете?

— С удовольствием!

— Только я сам напою, а то мне под вас придётся подстраиваться, а у меня через пятнадцать минут последний урок.

Он сел всё к той же «Эстонии», поставив перед собой на пюпитр в ряд три листа с партитурой. Видимо, не доверял мне переворачивать листы, хотя если не по нотам, то уж по тексту я бы, пожалуй, сориентировался. Затем наиграл заход, а следом запел, и запел, нужно признать, довольно неплохо. Не как Лещенко, конечно, тенорком, но очень мелодично. И, я бы сказал, достаточно ритмично, аккордно, как того требовала песня.

— Ну как? — обернулся он ко мне, сыграв последний аккорд.

— Здорово! — не покривив душой, ответил я.

— Что ж, забирайте партитуру — и вперёд, к Льву Лещенко! Если, конечно, не передумали.

— А вы что, узнали, как его найти? — спросил я, принимая тонкую папку с завязанными тесёмками.

— Узнал, — кивнул тот. — Лев Лещенко с 13 февраля работает солистом-вокалистом Гостелерадио СССР. Но так вот, с кондачка, он не споёт. Нужно разрешение, аккомпанемент, площадка…

— А что же делать? — растерянного спросил я.