Могущество

Но у меня болит плечо… а теперь и голова. Что-то тычется в меня; что-то твердое и острое.

— Ойойой. Проснись, сука. Ведьма. Не важно. Для меня это одно и то же. Проснись, или у нас у всех большие чертовы проблемы.

И вот уже твердая, острая штука бьет меня по голове, рассекая череп острой болью.

Вздыхаю, и восхитительное воспоминание о Кайме исчезает из моего сознания.

— Стой! — кричу я сквозь рев моря, совершенно взбешенная. Как они смеют? Мои глаза открываются. Я чувствую шероховатость веревки вокруг своих рук и ног. Чувствую вкус соленых брызг и холодный океанский ветер на спине. Поднимаю глаза на небо. Оно больше не безоблачное и не голубое. Теперь над головой темнота, и я замечаю лишь отблески звезд сквозь густые облака.

Ох.

Ночь.

Холодно.

Я привязана к фигуре на носу корабля, руки и ноги обхватывают жесткое, искусственное тело высокомерного бога.

И Кайм ушел.

Проклятье.

Волны выше и яростнее, чем прежде, поднимают корабль вверх и вниз, обдавая меня брызгами холодной морской воды, когда нос судна набегает на волну за волной.

Острая штука снова тычет в меня.

— Прекрати, — шиплю я в раздражении. Матрос вытянулся вперед с борта корабля, держа в руке длинный шест. Это и есть та проклятая штука, которая тыкала меня все это время?

— Пей, — выкрикивает он над ревом океана.

— Что? — отвечаю, сбитая с толку.

— Пей эту чертову воду, если не хочешь умереть от жажды, упрямая сука!

Конец шеста торчит прямо перед моими глазами. К одному концу привязана мокрая губка. Сейчас я даже не задумываюсь о том, что мне будет неприятно пить из мокрой губки.

Пересохшее горло жаждет воды.

Шест качается вверх-вниз, наконец мне удается поймать его между зубами. Прикусываю эту проклятую штуку, зажав губку ртом.

Я пью. На вкус вода грязная и несвежая, но тем не менее это вода. Я впитываю все до последней капли, пока губка не становится сухой.

Человек на другом конце отдергивает шест.

— Нет! — вскрикиваю я. Этого недостаточно. Этот маленький глоток воды только усилил мою жажду. — Мне нужно больше воды. Пожалуйста.

Неожиданно в моей голове промелькнул образ кристально чистых ручьев моей родины. Моя душа взывает к сладкой, свежей воде, которая стекает с гор. Там я смогу напиться досыта.

— Это все, что ты получишь сейчас, — рычит мужчина, моряк с квадратным лицом, с грубыми татуировками на жилистых предплечьях. — Будь хорошей девочкой, и, может быть, я дам тебе снова, пока не взошло утреннее солнце.

Разочарование и гнев пронизывают меня, впиваясь колючками в сердце. — Ублюдок, — шиплю я себе под нос, глядя на темное небо. Сегодня очень пасмурно. С одной стороны дует прохладный ветер. — Гроза приближается, — кричу я в ответ. Не знаю этого наверняка, но готова рискнуть. — Она — настоящее чудовище. Ты разгневал богов, мидрианец.

Моряк усмехается, но замечаю признаки страха на его лице.

— Ты мне не веришь, да? — Бросив предостережение ветру, я заливисто смеюсь. Это все, что я могу сделать. Либо мои слова будут восприняты как бред сумасшедшей, либо окажутся очень действенными. — Тебе лучше вернуться и поговорить со мной, когда все будет в самом разгаре, или, клянусь жизнью, ты встретишь свою смерть на дне этого моря.

Моряк грозно поднимает шест. — Заткнись, ведьма, или я выбью тебе чертовы зубы. — Он сердито бормочет себе под нос и уходит, оставляя меня наедине с моей жаждой, голодом и гневом моря.

И только одно не дает мне покоя.

Я закрываю глаза и думаю о Кайме. Вспоминаю, как крепко сжимала его в объятиях.

Кайм, которого я видела во сне, был настоящим.

Он был реальным.

«Будь терпелива, любовь моя. Я иду за тобой».

Я знаю.

Когда Кайм придёт, шторм, которого так боятся моряки, покажется им пустяком по сравнению с тем, что он с ними сделает.

Глава 13

Кайм

— Нет… — шепчу я, когда Амали выскальзывает из моих рук, ее теплое, совершенное тело превращается в зыбучий песок под моими проклятыми черными пальцами.

Но внезапно вспоминаю, что она не должна быть в этом месте; не должна казаться здесь столь цельной, и испытываю чувство облегчения, даже когда моя потребность превращается в зияющую пропасть.

Я давно подозревал, что это холодное место, которое посещаю в своих снах, лежит близко к завесе между жизнью и смертью.

Если Амали покинула это место, значит, вернулась в мир наверху.

Она жива.

И мне нужно придумать, как ее спасти.

Медленно поднявшись на ноги, я натягиваю брюки, качаю головой при воспоминании о своей коварной половинке, которая может делать со мной такие вещи даже в таком месте как это.

Одним лишь взглядом она может заставить меня потерять рассудок.

Оглядываюсь по сторонам, ища хоть какие-то признаки темного безымянного ублюдка, но его нигде не видно.

Он прячется? Следил ли за нами? Если да, то я убью его к чертовой матери. Мне плевать, что он сам Темный.

— О, не нужно быть таким скромным, мальчик. Я все вижу. Все знаю.

— Ну, неужели же ты такой умный? — огрызаюсь, чувствуя раздражение и ничтожность. — У тебя всегда принято исчезать, когда ты больше всего нужен?