Могучая крепость

— Я ценю твою заботу, Гарт, действительно ценю. Но я совершенно уверен, что пара таких старых чудаков, как Фрейдмин и я, смогут пережить несколько дней изоляции. А Домик-На-Вершине стоит на этой вершине уже более ста лет, так что я сомневаюсь, что какой-нибудь шторм может обрушить его нам на головы. И, наконец, если условия будут немного суровыми, это вряд ли будет минусом для духовного уединения, не правда ли?

— Нет, Ваше Высокопреосвященство. Конечно нет. Я просто…

— Просто ты не хочешь выпускать меня из поля зрения, где я могу попасть в беду? — сухо закончил Кахнир, приподняв одну бровь.

Горжа снова покраснел, затем рассмеялся.

— Виновен, Ваше Высокопреосвященство, виновен! — признался он с улыбкой. Но затем выражение его лица посерьёзнело, и он испытующе посмотрел в глаза своему начальнику.

Кахнир ответил на этот взгляд спокойно, уверенно, но не отвечая на вопросы, которые он задавал. Он не мог — не хотел — давать Горже эти ответы. Не сейчас. Он давно решил, что чем меньше юный Гарт будет знать о рискованных действиях своего архиепископа, тем лучше. Было нелегко скрывать от младшего священника так много подробностей своей жизни, но он был активен в Круге задолго до того, как Горжа поступил к нему на службу. Его каналы связи с Уилсиннами и Кругом уже были на месте, и он просто отказался поставить в известность о них своего нового секретаря.

Бывали времена, когда он сомневался в этом решении, и не только из-за того, что оно делало его собственную жизнь более трудной, чем она могла бы быть. Он распознал внутри Гарта Горжи родственную душу, и у него не было особого беспокойства — нет, не беспокойства; ни один человек никогда не мог быть абсолютно уверен в чём-либо до испытания — что молодой человек предал бы его или Круг. Если уж на то пошло, он был уверен, что его секретарь быстро согласилась бы присоединиться к деятельности Круга. Но он отказался позволить юноше принять это решение на таком раннем этапе его собственной жизни. Это была не та вещь, от которой человек мог бы просто уйти, если бы позже решил, что совершил ошибку, и он более чем наполовину боялся, что Горжа согласился бы, по крайней мере, в значительной степени просто из-за его уважения и симпатии к самому Кахниру.

К тому времени, когда прошло несколько лет, и он был более уверен, что Горжа принял бы обоснованное решение по правильным причинам, появились и другие факторы. Клинтан стал Великим Инквизитором, что резко повысило ставки. Сам Круг решил, что отныне все сведения о его деятельности и самом его существовании будут распространяться только на ряды епископата. Только ограниченное число младшего священства уже знало об этих вещах, и Круг решил, что лучше оставить всё как есть, как для безопасности, так и для защиты своих младших. И, наконец, Горжа женился на своей возлюбленной детства, и первый из их троих (на данный момент) детей уже начал ходить.

Учитывая всё это, Кахнир решил, что его долг — держать Горжу подальше от этой части своей жизни. На самом деле, в течение последних пяти лет Горжа даже не сопровождал его обратно в Храм между пастырскими визитами. Кахнир нанял другого секретаря — который, как он был уверен, на самом деле был осведомителем Инквизиции — в Зионе, в то время как он делегировал всё больше и больше рутинных обязанностей здесь, в Ледниковом Сердце, Горже. Когда секретарь епископа-исполнителя Уиллиса Хеймлтана, который был намного старше, умер три года назад от пневмонии, Горжа также занял должность секретаря Хеймлтана, так что всегда находилось множество законных обязанностей, чтобы полностью занять его здесь, в Тейрисе.

Бывали моменты, особенно в последние несколько месяцев, когда Кахнир чувствовал себя глубоко виноватым из-за того, что не рассказал Горже о Круге. Он был далёк от уверенности, что Клинтан поверит, что Горжа ничего не знал о деятельности своего начальника. Хуже того, он подозревал, что Клинтану было бы всё равно, принимал ли Горжа в нём активное участие или нет. Великий Инквизитор вполне мог решить, что, виновен он или нет, Горжа стал бы ещё одним прекрасным наглядным примером, и, в конце концов, не было недостатка в младших священниках, которые могли бы заменить его.

И всё же, в конце концов, архиепископ твёрдо решил не впутывать молодого священника в свою собственную судьбу. Его секретарь из Зиона видел каждую часть его переписки с Горжей, что было одной из причин, по которой Кахнир оставил его даже после того, как убедился, что этот человек регулярно отчитывается перед Инквизицией. В этой переписке никогда не было даже намёка на что-либо, касающееся Круга или его деятельности, и его единственной реальной надеждой было то, что её рутинный характер в сочетании с искренним незнанием Горжи о «нелояльной» деятельности своего начальника станет лучшей защитой его секретаря.