Могучая крепость (ЛП)

— Я должен сказать, рискуя искушать судьбу, что дела идут на поправку, — сказал он. — Я очень сожалею о том, что случилось с адмиралом Мензиром, но на политическом фронте это был очень хороший месяц. Каменная Наковальня и Ховил находятся в процессе выдирания кишок из единственного серьёзного организованного заговора в Корисанде; Зебедайя в процессе падения с высоты в Кармине, знает он об этом или нет; Свейл и его небольшая группа друзей в Корисанде собираются пойти тем же путём; а наш друг Горжа фактически принял условия Их Величеств о вхождении в состав Империи.

Он медленно кивнул, и его глаза снова сфокусировались на Мерлине.

— С Таро в руках мы обезопасили «естественные границы» Империи, — сказал он, и в его голосе нельзя было скрыть удовлетворение — или облегчение. — Я не думаю, что Клинтан и Трайнейр будут рады услышать об этом!

— Нет, — согласился Мерлин. — Не могу представить, что они будут этому рады.

IV. Храм, Город Зион, Храмовые Земли

.IV.

Храм, Город Зион, Храмовые Земли

— Хорошо, Жаспер. Теперь мы все здесь, так что, может быть, ты расскажешь нам, в чём дело?

Замсин Трайнейр вложил в свой тон то, что, как он надеялся, было точно отмеренным укусом. За последние несколько месяцев он всё больше и больше чувствовал себя дрессировщиком животных, специализирующимся на зверях-людоедах. И, подобно дрессировщику животных, он считал необходимым никогда не показывать страха. Чтобы время от времени напоминать Клинтану, что Великий Инквизитор был не единственным, у кого была реальная власть в Храме, и что Трайнейр по-прежнему был уверен в своём контроле над Храмовой иерархией.

А вот удалось ли ему убедить в этом Клинтана, было чуть более спорно.

— На самом деле, Замсин, я скорее надеялся, что как раз ты сможешь пролить немного света на тревожный слух, который привлёк моё внимание, — сказал затем Клинтан, и его тон был опасно приветливым.

— Какой ещё слух? — немного насторожённо спросил Трайнейр.

— Ну, я понимаю, что, как Канцлер, ты отвечаешь за дипломатию Матери-Церкви, но, по словам отца Франклина, Горжа Таросский, похоже… теряет часть своего рвения к борьбе на стороне Матери-Церкви.

— Что? — Трайнейр выпрямился в кресле, опустив брови. — Я только что получил отчёт от Нарфа за последнюю пятидневку. В нём не сообщалось ни о чём предосудительном!

Робейр Дачарн бесстрастно наблюдал, как Клинтан улыбнулся Трайнейру. Эта улыбка была неприятной, но Дачарн привык к ней. Точно так же, как он привык к самодовольной ухмылке Клинтана по поводу того, как остальные члены викариата послушно ему повиновались. До сих пор он, казалось, ограничивал свои самые неприличные проявления кругом своих непосредственных подчинённых и своих «коллег» по «Группе Четырёх». В некоторые дни Дачарн надеялся, что он будет продолжать быть по крайней мере таким же сдержанным… В другие дни он страстно желал, чтобы маска Клинтана соскользнула так, чтобы её мог увидеть любой другой оставшийся в живых викарий.

«Проблема в том, что даже если она соскользнёт, он никому не скажет ничего такого, чего бы они уже не знали. Жаспер, возможно, и не злорадствует открыто — пока — но это не значит, что остался кто-то, кто не вполне осознает, что он на самом деле чувствует».

Со своей стороны, Дачарн полностью перестал полагаться на Клинтана. Он не старался изо всех сил провоцировать Великого Инквизитора, но ясно показал своё безразличие к Клинтану. Неудивительно, что Инквизитор отреагировал с глубоким пренебрежением и высокомерием, и всё же он, казалось, испытывал странное отвращение к тому, чтобы на самом деле напасть на Дачарна. Он даже не подшучивал над Казначеем, как когда-то. Дачарну было ясно, что Клинтан принял сделку, предложенную им через Трайнейра. Было даже отдалённо возможно, что Великий Инквизитор действительно понял необходимость для Матери-Церкви показать более доброе, более заботливое лицо, а не полагаться исключительно на кулак в кольчуге, кнут и ужас.

«Скорее всего, он просто удовлетворён тем, что я либо слишком боюсь его, чтобы бросить ему вызов, либо я стал этаким „сердобольным страдальцем“ и меня больше не волнует мирская власть. А может быть это даже комбинация того и другого. Во всяком случае, он, похоже, принял моё заявление о нейтралитете за чистую монету, по крайней мере, пока. Что, вероятно, означает, что теперь, по его мнению, я недостоин даже презрения».

Если такова была позиция Клинтана, то Дачарна она вполне устраивала. Не то чтобы он собирался рисковать с какими-то глупыми, чрезмерно оптимистичными шансами.