Могучая крепость (ЛП)

Махгейл приподнял одну бровь. Мензир, очевидно, ожидал, что погода станет намного хуже. Либо так, либо он внезапно стал гораздо более робким, чем Махгейл его когда-либо видел.

Он глянул на зловещий западный горизонт и решил, что адмирал был прав.

— Да, сэр. Я займусь этим немедленно, — сказал он.

II. КЕВ «Ракурай», 46, Доларский Залив

.II.

КЕВ «Ракурай», 46, Доларский Залив

Находясь в тысяче восьмистах милях к востоку от Острова Когтя, КЕВ «Ракураи» медленно, но верно плыл на запад. Уже наступила ночь, и граф Тирск стоял на шканцах «Ракураи» с трубкой в зубах, глядя в ясное, усыпанное звёздами небо.

Он перевёл взгляд с небес на другую россыпь звёзд — на этот раз на движущиеся огоньки флота.

Его флота.

В этом флоте было сорок два галеона, более половины всей доли Королевства Долар в огромном новом флоте Матери-Церкви. Двадцать восемь из них были переоборудованными торговыми галеонами, как и сам «Ракураи»; однако остальные четырнадцать были специально построенными военными галеонами, однотипными с «Великим Викарием Марисом» сэра Даранда Рохсейла. На самом деле, как Тирск и обещал, «Великий Викарий Марис» был здесь, и при этом нёс вымпел командира дивизиона. Тирск по-прежнему считал Рохсейла высокомерной, самоуверенной, аристократической занозой в заднице, однако не мог отрицать, что этот человек был бойцом. Тирск был готов упустить из виду довольно многое, когда человек продемонстрировал явное мужество, которым Рохсейл очевидно обладал.

Насколько он мог приблизительно оценить численность черисийской эскадры, в ней не могло быть больше двадцати пяти галеонов. Как не было в ней и столько шхун, сколько он мог бы послать в экспедицию, подобную этой. Поскольку не было никаких свидетельств какой-либо внезапной нехватки лёгких крейсеров со стороны черисийцев, он мог списать их отсутствие только на серьёзную оплошность с чьей-то стороны. Что было довольно обнадёживающим. Было приятно осознавать, что даже черисийцы могут ошибиться.

«Цель, Люис, — напомнил он себе, — как раз и состоит в том, чтобы позволить им ошибиться».

Его губы дёрнулись при этой мысли, но он взял за правило размышлять об этом по крайней мере раз в день.

Бой у Острова Дракона дал епископу Стейфану доводы, в которых он нуждался, чтобы предотвратить требования о поспешных действиях со стороны политических врагов Тирска. Доларский Флот, возможно, и потерял «Князя Доларского», как язвительно заметил епископ, но его корабли проявили себя неизмеримо лучше, чем чьи-либо другие, кто скрестил мечи с Имперским Черисийским Флотом. В сложившихся обстоятельствах, властям на берегу следовало постараться выполнить требования адмирала Тирска, чтобы он мог подготовить решающий удар, вместо того чтобы жаловаться, что он «недостаточно сильно старается». Тирск не был уверен, как именно епископ Стейфан сообщил об этом событии в своих семафорных депешах в Храм, но, как бы он это ни описывал, Аллайн Мейгвайр твёрдо встал на сторону епископа.

И это, как они сказали, было именно так. По крайней мере, сейчас.

«Прекрасно, — подумал он теперь. — На самом деле, это лучше, чем ты когда-либо ожидал, что тебе сойдёт с рук до того, как Тораст спишет тебя на берег… при условии, что тебе достаточно повезёт и всё на этом закончится. Но теперь тебе предстоит доказать, что епископ Стейфан был прав, поддержав тебя. А это значит, что тебе нужно найти несколько черисийцев и выбить из них всё дерьмо… что и привело тебя в этот прекрасный вечер за три тысячи миль от дома. Так почему же ты не радуешься тому, что находишься здесь?»

Бывали времена, даже учитывая, что он не был готов рассказать об этом факте ни одной живой душе, когда Люис Гардинир, граф Тирск, задавался вопросом, не лучше ли Церковь Черис понимает, чего на самом деле хочет Бог, чем Мать-Церковь. Или, по крайней мере, чем «Группа Четырёх». Эта мысль приобрела большую, более ядовитую силу после зачистки викариата Жаспером Клинтаном и официального объявления Священной Войны. Ставки были выше, чем когда-либо, и он не хотел думать, что может оказаться не на той стороне. Не хотел рассматривать возможность того, что его меч может служить Тьме, а не Свету. Но он был тем, кем он был — сыном Матери-Церкви, доларским аристократом, вассалом короля Ранилда и адмиралом Королевского Доларского Флота — и все эти люди воевали с Черисийской Империей.

Он не мог этого изменить, даже если бы захотел, и, если быть до конца честным, всякий раз, когда он вспоминал Каменный Пик и Скальный Плёс… и ультиматум, который принц Кайлеб поставил ему на следующее утро после Скального Плёс, он не хотел этого.

«Нет, — подумал он, вынув трубку изо рта и набивая в неё табак большим пальцем. — Счастлив ты или нет, но для разнообразия выбить дерьмо из нескольких черисийских галеонов действительно имеет определённую привлекательность, не так ли?»