Могучая крепость (ЛП)

— Милорд? — сказал Тирск чуть осторожно, и епископ усмехнулся. Однако это был не особенно веселый звук, а живые карие глаза были прищурены.

— Я сказал, что мне известны официальные причины, по которым мы встречаемся на борту вашего флагмана, а не в комфортабельном офисе где-нибудь на берегу, — сказал он. — И я также осведомлён о неофициальных причинах. Например, о списке тех, кто ещё мог бы присутствовать на какой-либо встрече в вышеупомянутом комфортабельном офисе на берегу.

— Я понимаю. — Тирск повернулся к епископу, спокойно глядя на него, и Мейк долго изучал выражение его лица. Затем священник снова улыбнулся, чуть скривившись.

— По странному стечению обстоятельств, милорд адмирал, в данном случае я согласен с вашей стратегией. Я понимаю, что не должен был этого говорить. Если уж на то пошло, я полагаю, мне действительно не следует признаваться, что я вообще знаю о неприязни между вами и герцогом Торастом. К сожалению, то, что я делаю, не служит ничьим целям.

— Милорд, я сожалею о… «неприязни», о которой вы упомянули, — спокойно сказал Тирск. — Однако я согласен, что она существует. И я очень боюсь, что всё стало ещё хуже из-за решений, которые я был вынужден принять. Или, скорее, из-за сопротивления герцога и его возмущением этими решениями.

— Правда, граф Тирск, — сказал Мейк, проходя через каюту, чтобы сесть в одно из кресел напротив стола Тирска, — заключается в том, что Тораст ненавидит вас. Это правда, что он возмущён вашими решениями, но его сопротивление им гораздо больше связано с тем фактом, что это ваши решения, чем с чем-либо, имеющим хоть малейшее отношение к их фактическим достоинствам. Поэтому, учитывая, что вы тот, кто их принял, я очень сомневаюсь, что он вообще потрудился их рассмотреть.

Глаза Тирска невольно слегка расширились от прямоты епископа, и Мейк снова усмехнулся, на этот раз с искренним юмором. Возможно, кислым, но искренним.

— Конечно, я в курсе ситуации, — сказал он. — Я был бы плохим выбором для интенданта флота, если бы ничего не знал! К сожалению, я не вижу простого решения этой проблемы. — Он сделал паузу и махнул на кресло рядом со своим и на кресло Тирска за столом. — Пожалуйста, джентльмены, садитесь.

Оба адмирала повиновались, хотя Тирск поймал себя на том, что скрывает легкую улыбку от того, как легко Мейк стал, по крайней мере, временным владельцем его салона. Епископ взглянул на Ванвика, но он, очевидно, уже оценил благоразумие секретаря и снова обратил своё внимание на графа.

— Дело в том, — сказал он, — что я не верю, что есть что-нибудь, что вы могли бы сделать, что могло бы компенсировать, по мнению Тораста, тот факт, что вы были полностью правы перед Армагеддонским Рифом, а его шурин был полностью неправ. Он никогда не простит вам невероятное оскорбление, вызванное тем, что вы доказали, что герцог Мэликай был совершенно никчемной некомпетентностью.

Тирск почувствовал, что откидывается на спинку стула, а епископ сверкнул зубами в натянутой, мимолетной улыбке.

— Существуют пределы степени открытого сопротивления, которое Тораст готов продемонстрировать, — продолжил он почти беспристрастным тоном. — На данный момент король Ранилд ясно дал ему понять, что нападать на вас слишком открыто было бы… нецелесообразно. Я также указал ему на это, в своей собственной, более тонкой манере, и то же самое сделал епископ-исполнитель Арейн. Так что, на данный момент, он собирается ограничиться намёками такого рода, что даже Инквизиции будет почти невозможно проследить их источник. И он собирается подчиниться любому вашему приказу, хотя, как я уверен, вы знаете, он не упускает возможности добавить свои собственные тщательно обоснованные оговорки ко многим из этих приказов в своих отчётах, отсылаемых мне. — Мейк поморщился. — Это, к сожалению, его право и привилегия.

— Милорд, — сказал Тирск, — я не буду притворяться, что не знаю всего, что вы только что сказали. Однако я должен признать, что никогда не ожидал, что вы подойдёте к этим вопросам так…прямолинейно.

— Правда в том, адмирал, — мрачно сказал Мейк, — что союзы Тораста в конечном счёте намного сильнее и достигают гораздо больших высот, чем ваши, а он играл в такого рода игры всю свою жизнь. Всё, что у вас есть на вашей стороне, — это добродетель, ум, мужество, мастерство, опыт и честность, которые, увы, гораздо более ценны на поле битвы, чем в атмосфере, полной кинжалов, переговорных комнат и салонов. В конечном счёте, если что-то не изменится радикально, ему удастся уничтожить вас. И тот факт, что вы совершили непростительный грех, оказавшись правы, когда все его друзья были так же неправы, как и он, только облегчит ему задачу, когда минует нынешняя чрезвычайная ситуация.

Тирск просто посмотрел на него через стол, а епископ изучал выражение лица адмирала. Затем он медленно кивнул.