Могу!

— Но почему Павел молчит? Почему Павел молчит? — вспомнила и заволновалась. Елизавета Николаевна.

— Да, странно! — рассеянно согласилась Юлия Сергеевна. — Но теперь уже все равно: через два часа я там буду и сама все узнаю!

— Так ты же протелефонируй, как только приедешь!

— Ну, конечно, мамочка!..

Уже надо было ехать. Табурин начал так усердно хлопотать около чемоданчика и саквояжа, что можно было подумать, будто перед ним лежат горы багажа.

— А вы с собой ничего не возьмете? — спросила его Юлия Сергеевна.

— А что мне надо? Зубную щетку, бритву и ночные туфли, вот и все. Я за ними по дороге на аэродром заеду. Вот сейчас же и поеду, чтобы не опоздать потом!

Он уехал, и Елизавета Николаевна стала требовать, чтобы и все ехали.

— Да еще рано, мама! — успокаивала ее Юлия Сергеевна.

— Ах, лучше пораньше!.. Зачем рисковать?

Сама она на аэродром не ехала, а осталась с Георгием Васильевичем, но попросила Виктора, чтобы тот потом вернулся и сказал, все ли в порядке.

— А то я беспокоиться буду!..

— Обязательно заеду! — уверял ее Виктор.

— И я тоже заеду! — любезно улыбнулась Софья Андреевна.

«Ну, а уж это совсем лишнее!» — подумала Елизавета Николаевна, но поблагодарила и улыбнулась так же любезно.

Когда прощались, Георгий Васильевич растрогался и задержал руку Юлии Сергеевны в своей руке. Долго смотрел и ласково кивал головой.

— А ведь это мы с тобой первый раз в жизни расстаемся! — сообразил он. — Всегда вместе были, куда ты, туда и я!

— Ну, ненадолго расстаемся! — подбодрила его Юлия Сергеевна.

Через час Софья Андреевна и Виктор вернулись и доложили, что все «о’кей», и самолет отлетел вовремя. Только Табурин, собирая свою зубную щетку и бритву, задержался дома и чуть было не опоздал: прибежал только тогда, когда уже начали поднимать лестницу на самолет.

Елизавета Николаевна немного вынужденно пригласила напиться чаю, и Софья Андреевна очень охотно согласилась, а Виктор отказался. Потом он немного помялся и нерешительно предложил:

— А может быть, будет лучше, если я останусь у вас и переночую здесь?

— Зачем это? — удивилась Елизавета Николаевна.

— Ну… Охранять вас!

— От бандитов или от диких зверей? — насмешливо расхохоталась Софья Андреевна.

Елизавете Николаевне, кажется, хотелось согласиться, но она быстро сообразила, что будет очень неловко обнаруживать близость Виктора к дому. «Еще, чего доброго, станут говорить, что он уж совсем своим человеком в нашем доме стал!» — подумала она и посмотрела на Софью Андреевну, словно хотела что-то проверить по ее лицу. И подметила какую-то хитрую, многозначительную улыбку на ее губах. «Вот и она, кажется, то же самое думает… Как это нехорошо!» И решительно отказалась.

— Большое спасибо, но совсем это не нужно! А если вы уж такой добрый, то не откажите обойти все комнаты и проверьте: заперты ли окна? Особенно — внизу!

Виктор обошел комнаты, проверил окна и уехал.

Елизавета Николаевна помогла Георгию Васильевичу улечься, а потом вернулась и стала готовить чай. Обе сели за стол и начали принужденно разговаривать, но разговор не вязался, Елизавета Николаевна была встревожена.

— Как вы думаете, прилетел уже самолет? Юля уже у Веры?

— М-м-м… — неопределенно замялась Софья Андреевна. — По расписанию он должен прилететь в начале десятого…

— А сейчас ведь уже больше! Почему же Юлия не телефонирует? Что там? Ах, я так тревожусь!

— Ну, что вы! — успокаивала ее Софья Андреевна. — Не телефонирует, значит, все в порядке. Если бы было что-нибудь, она, конечно, сказала бы!

— Вы думаете? А не позвонить ли мне самой туда?

— Зачем это? Право, не стоит! — запротестовала Софья Андреевна. — Зачем и себя, и их беспокоить на ночь? Подождите до утра, тогда все будет ясно: и вам, и им! А может быть, самолет опоздал? Может быть, Юлия Сергеевна через полчаса сама вам позвонит!..

Елизавета Николаевна немного хитрила с собой: она боялась звонка, боялась и сама звонить: а вдруг там что-нибудь нехорошее? И с облегчением соглашалась с Софьей Андреевной: «И в самом деле, лучше все отложить до завтра!»

Через час Софья Андреевна пожелала спокойной ночи и уехала.

Глава 30

Глубокая ночь. Недавно шел дождь. Туча уже ушла, но отдельные разорванные облака, похожие на клочья густого дыма, набегают на еще неполную луну: то спрячут ее, то откроют. Все спит и все спят. Неясный шум городской ночи доносится издали, но он привычен, не тревожит и не беспокоит.

К дому медленно подъезжает автомобиль и осторожно, словно крадучись, бесшумно останавливается. И сейчас же тушит фары. Из автомобиля выходит мужчина. Если всмотреться, то в неровной полутьме можно увидеть: он невысок ростом, без пальто, на голове натянут берет, а руки его — в перчатках. Это не может удивить: многие надевают перчатки, когда садятся за руль.