Могила на Введенском кладбище

Анатолий Азольский. Могила на Введенском кладбище

Наброски биографии

Будущий узник Лефортова Геррит ван дер Ваалс родился 24 апреля 1920 года (город Сурабая, Нидерландская Индия) в многодетной семье (четверо детей). Офицеры колониальной армии — уважаемые люди в городе, на островах — и юный Геррит размечтался: буду служить в армии! 17-летним юношей подался он в метрополию и поступил в Королевскую военную академию (г. Бреда). Окончил ее в мае 1940-го. Этим месяцем и можно датировать последнюю “голландскую” фотографию его (на “лефортовскую” глянуть не позволят). Обычная среднеевропейская внешность, стрижка армейская, пробор справа, улыбка деревенского парня, смущенного поцелуем городской красавицы. Рубашка мягкая, шелковая, не строгая, галстук завязан неумело. В штатском — ибо в стране уже немцы и 2-му пехотному (от инфантерии) лейтенанту не суждено служить: армия капитулировала, а гарнизон Сурабаи — за морями-океанами. Полное крушение жизненных планов! И стал Геррит в Делфте переучиваться на инженера, но вскоре немцы сочли небезопасной вольную, без присмотра жизнь профессионалов военного дела. В мае 1942 года лейтенанта арестовали и препроводили в лагерь для военнопленных (шталаг 371). Август 1943 года отмечен в жизни Геррита ван дер Ваалса крупным событием : он и еще три офицера совершают побег, переваливают через Карпаты и оказываются в Венгрии. Население к беглецам настроено дружелюбно, судьба, кажется, благоволит 23-летнему Герриту. Однако в марте следующего года немцы оккупируют Венгрию, с востока все слышнее артиллерия русских, на связь с наступающей Красной Армией и отправился ван дер Ваалс, не один — с проводником, офицером венгерской армии. И сгинул. Пропал бесследно. Был голландец — и не стало голландца, да и венгр будто сквозь родную землю провалился. Месяцем спустя арестовали в Будапеште шведского дипломата Рауля Валленберга, о чем доложено начальнику Генштаба (шифровка №937, подписанная начальником штаба 2-го Украинского фронта), — так за него горой встали сильные мира сего, до самого Сталина добрались ходоки и ходатаи, а о том, что сцапали голландца и венгра, — ни гу-гу…

Одно, правда, сближает миллионера Валленберга с нищим сыном колониального чиновника — впоследствии на все запросы о судьбе того и другого следует один и тот же ответ: на территории СССР не находится!

Но жив голландец, жив! В 1946 году — еще жив! Не ранее середины 50-х на Запад попадает интересный документ: просьба начальнику внутренней тюрьмы НКГБ полковнику Миронову (копия начальнику Лефортовской тюрьмы НКГБ подполковнику Ионову) “перевести военнопленного ВАН–ДЕР–ВААЛЬС в Лефортовскую тюрьму и поместить его в камеру №166. Содержащихся в этой камере ШТЕЛЬЦЕР и МАТТЕРН поместить — первого в 56 камеру к БЕРЧ, а второго в 106 камеру к ЦИТЦЕВИЦ. При этом содержащегося в Лефортовской тюрьме ШМИДТ Дюмон Франца перевести во Внутреннюю тюрьму и поместить в камеру на место ВАН–ДЕР–ВААЛЬСА к ГИЛЬДЕБРАНДТ А.К…”. Правописание особое, для внутреннего употребления, с учетом, надо полагать, таких важных для “Смерша” факторов, что становится очевидным: нормальный русский язык развалит всю Лубянку. Голландцы дотошнейше изучают каждую фамилию в этом документе от 13 марта 1946 года, наводят справки о том, кто есть кто, и пером выводят на просьбе заключение: Гильдебрандт А.К. — провокатор.

Подписал же просьбу заместитель начальника 2-го отдела ГУКР “Смерш” подполковник БУРАШНИКОВ. Фамилия знакомая: в “Независимой газете” от 25.04.91 опубликована давняя-предавняя просьба того же Бурашникова тем же Миронову и Ионову — о переводе двух заключенных из одной тюрьмы в другую, то есть обычная лубянковская карусель с внутрикамерной разработкой. Но Шлиттера в этой просьбе отныне приказано именовать Шауэром, причем из дальнейшего текста следует, что Бурашников причастен к допросам Валленберга.

Итак, уже более года, как Геррит ван дер Ваалс — на тюремном коште, мотается между двумя оплотами следствия.

Уйма врагов внутренних — и держать какого-то военнопленного в “привилегированной” Лефортовской тюрьме? (Для сведения: к сентябрю 1945 года в плену, среди прочих, находилось 4729 голландцев и 513'767 венгров.)