Могила Колумба

— Существует ряд теорий, хотя нужно учитывать особенности развития острова в шестнадцатом и семнадцатом веках, — ответила Альтаграсиа. — По мнению доминиканцев, ошибку легко объяснить тем, что когда Фрэнсис Дрейк готовился напасть на остров Сан-Доминго в 1585 году, тогдашние местные власти поспешили эксгумировать останки адмирала, чтобы уберечь их от осквернения. Впоследствии их так и не вернули на прежнее место. Ни в одном из источников не встречается упоминания о надгробной плите на захоронении первооткрывателя.

Мужчины переглянулись, слушая пояснения чиновницы.

— В действительности, — добавила та, — за пятьсот лет существования собора главный алтарь несколько раз переносили. Следовательно, доминиканская гипотеза имеет солидную историческую основу. С нашей версией соглашались и международные эксперты.

— Испания никогда не принимала доминиканскую точку зрения, — возразил Оливер. — Когда в Санто-Доминго обнаружилась вторая могила, Доминиканская республика была уже независимым государством, а Куба оставалась последней крупной испанской колонией на Карибах, и Королевская академия истории по настоянию Кановаса дель Кастильо [10]приняла недвусмысленную резолюцию: «Останки Христофора Колумба, адмирала Нового Света, покоятся в кафедральном соборе в Гаване, под сенью славного знамени Кастилии».

Таким образом, наши страны уже более сотни лет оспаривают обладание подлинными останками первооткрывателя Нового Света, хотя ни у вас, ни у нас нет достоверных доказательств, чтобы уверенно утверждать, у кого находится настоящее захоронение, — заключил испанский детектив.

— Ошибаетесь, сеньор Оливер. В настоящий момент мы можем уверенно утверждать, что праха адмирала нет ни у вас, ни у нас, — подвела черту Альтаграсиа.

Ливень стеной обрушился на площадь перед кафедральным собором, когда три детектива вышли из здания консистории, чтобы пообедать. Десятки школьников в небесно-голубой униформе устремились в близлежащие магазинчики, спасаясь от потопа. Андрес посмотрел на статую Христофора Колумба, возвышавшуюся в центре площади: адмирал был изваян в хрестоматийной позе, с воздетой рукой. Андрес заметил на монументе надпись и решил вернуться сюда позднее, чтобы ее прочитать.

Они направились в «Мезон-де-Бари» на улице Остос, что неподалеку от руин госпиталя Святого Николая. Этот ресторан в одном из самых старых зданий колониальной части города настоятельно рекомендовала Альтаграсиа, видимо, не раз там бывавшая. Ни Андресу, ни Эдвину название ни о чем не говорило. Придя на место, они обнаружили респектабельное заведение, основную клиентуру которого составляли доминиканские интеллектуалы, проводившие время за обсуждением животрепещущих проблем карибского мира. В качестве бонуса ресторан предлагал клиентам ознакомиться с обширной галереей живописных работ лучших местных художников.

Альтаграсиа, стоило ей войти в двери, немедленно привлекла внимание большинства посетителей, словно помимо воли обращавших на нее взгляды. Несомненно, она была хорошо известна в узком кругу интеллектуальной и политической элиты своей страны. Однако, как показалось Андресу, в не меньшей степени она была обязана повышенным вниманием к себе и незаурядной внешности: с бархатистой коричневой кожей, прямыми длинными волосами и точеной фигурой, женщина являла собой образец красоты — результат смешения кровей на Антилах.

Детективам достался столик на втором этаже, возле окна. Их спутница посоветовала попробовать крабов по-креольски, «ламби» [11]и, конечно, банановые гренки. Мужчины последовали ее рекомендациям.

— Вам нравится наша страна, сеньор Оливер? — спросил Эдвин.

— Да, очень. Здесь все дышит историей. А какие пейзажи! А люди!

— Возможно, мы сумеем помочь вам оценить также нашу кухню и, разумеется, национальную музыку и обычаи, — добавила Альтаграсиа.

— Не откажусь, для меня это будет огромным удовольствием.

Они решили перейти на ты и выпить за это по глоточку рома.

Ночь преподнесла в подарок роскошное небо, усыпанное звездами. Но еще более впечатляющей была светящаяся проекция, созданная в вышине мощной лазерной установкой: над Маяком Колумба на небосклоне парило изображение креста, видимое практически из каждого уголка города. Оливер подумал, что сноп света исходит как раз из здания, где покоились останки адмирала — если они, конечно, там вообще когда-либо находились.

Испанец вышел из отеля «Харагуа», где остановился на днях, и зашагал по набережной. Он только и думал, что о странной краже. Не вызывало сомнений: воры действовали скоординированно в обеих странах и позаботились довести этот факт до общего сведения, оставив подпись адмирала у входа в ограбленные помещения.

Сегодня они встречались в баре «Сартен», славящемся национальным карибским колоритом. В отеле ему сказали, что бар этот в колониальном районе, всего в получасе ходьбы, и он решил прогуляться.