Могила девы

Но Брут и Горностай, судя по всему, еще не заметили их бегства.

Учительница и ученица брели в сгущающейся темноте, то и дело спотыкаясь и находя дорогу на ощупь. Единственным спасением Мелани были узкие полосы света, и она часто поднимала голову и смотрела на наверх. Стены под потолком были все в гнили, но оттуда струилось божественное сияние, озарявшее беспросветное подземелье бойни.

И вот они дошли. Над узкой дверью висела табличка «Причал». Мелани крепче сжала руку Эмили и потянула девочку за собой. Они протиснулись в дверь и оказались в просторной погрузочной зоне, где почти ничего не было, кроме нескольких бочек из-под масла. Похоже, такие держались на плаву. Однако большие ворота на пристань были приподняты чуть больше чем на фут. Мелани и Эмили могли пролезть под ними, но бочка наверняка застряла бы.

Учительница и ученица выползли на причал.

Свобода! — подумала Мелани, вдыхая хмельной воздух.

И рассмеялась про себя иронии судьбы: она до слез радовалась тому, что вырвалась во Внешний мир из этого ужасного Внутреннего мира. Какое-то движение насторожило ее, и Мелани заметила недалеко от берега лодку с двумя полицейскими. Те, тоже увидев их, гребли к пристани.

Девушка повернула Эмили к себе и знаками приказала:

— Жди их там, не высовывайся, прячься за столбом.

Девочка замотала головой.

— А вы?

— Я возвращаюсь. Не могу бросить ее там одну.

— Ну пожалуйста! — По лицу Эмили текли слезы. Ветер разметал ее волосы. — Она не хотела с нами.

— Ступай!

— Пойдемте со мной. Так угодно Богу. Он сам мне сказал. Правда.

Мелани улыбнулась, обняла маленькую ученицу и сделала шаг назад. Окинула взглядом ее разорванное грязное платье.

— Мы с тобой договорились. На следующей неделе пойдем в магазин.

Эмили вытерла слезы и подошла к краю причала. Полицейские были уже близко — один улыбался девочке, другой, поводя ружьем, оглядывал темные окна над их головами.

Мелани посмотрела на них, махнула рукой, скользнула под погрузочные ворота, вынула из кармана окровавленной юбки нож Медведя и двинулась на бойню, инстинктивно выбирая ту же дорогу, по которой они пришли сюда.

Вдруг у нее зашевелились волосы на затылке. Мелани охватило чувство, иногда возникающее у глухих и называемое шестым. Она всмотрелась во мрак — да-да, он был там, Брут, футах в пятидесяти от нее. Пригнулся и переходил от одного механизма к другому. В руке он тоже держал короткий нож.

Съежившись от страха, Мелани нырнула за шкафчики рабочих. Сначала подумала, не забраться ли в один из них, но тут вспомнила, что Брут услышит любой звук и ей лучше не шуметь. Затем к ней вернулось шестое чувство, и по шее побежали мурашки. Девушка тут же поняла, что в этом нет ничего сверхъестественного — просто она ощущает вибрации голоса Брута, который что-то кричит Горностаю. Что он ему сказал?

Мгновением позже Мелани узнала. Погас свет, и она погрузилась в черноту.

Парализованная страхом, девушка опустилась на пол. Глухая, а теперь еще и слепая. На секунду свернулась калачиком, желая одного: лишиться сознания, — таким сильным был охвативший ее ужас. До Мелани вдруг дошло, что она выронила нож. Девушка пошарила по полу, но быстро бросила это занятие. Сообразила, что Брут услышал, как оружие звякнуло о цемент, и теперь, наверное, направляется в ее сторону. Он-то мог расшвыривать по пути все, что угодно, — она все равно не услышит. А ей приходится передвигаться очень осторожно, чтобы не задеть какую-нибудь железку, деревяшку или старое оборудование.

«Я должна…»

Нет!

Что-то задело ее плечо. Охваченная паникой, она начала отмахиваться ладонями. Но это оказалась свисающая с потолка проволока.

Где Брут? Там? Или с другой стороны?

«Спокойствие. Только спокойствие может спасти тебя».

Затем пришла ободряющая мысль: «Да, он слышит, но видит не лучше меня».

«Сьюзан, знаешь такую шутку? Кто хуже птицы, которая не слышит? Лиса, которая не видит».

Восемь серых птичек сидят на проводах в темноте…

«Если я замру и не буду издавать ни звука, он никогда не узнает, где я».

Удивительный внутренний компас, который подарила Мелани несправедливая к ней во всех других отношениях чертовка-судьба, сказал ей, что она двигается в правильном направлении — прямо к залу забоя. Бог свидетель: Мелани решила, если понадобится, тащить Донну Харстрон на плечах, и она сделает это.

«Иди медленно.

Неслышно. Не производя шума».

Похоже, будет легче, чем он думал.

Лу Хэнди, как никогда, свалял дурака, и сам это понимал. Он кипел от злости, ему было горько, не терпелось отомстить, но теперь Лу стал рассуждать здраво. Как обычно, когда убивал, мучил и необыкновенно наслаждался этим. Он шел по кровавым следам до самой пристани и там решил, что обе мерзавки удрали. Но когда повернул обратно, услышал звук — звяканье металла и скрежет. Всмотрелся в коридор и увидел ее — Мелани: убогая мышка возвращалась в главный зал бойни.

Хэнди приблизился к ней, и что же он услышал?

Хлюп, хлюп.