Модус вивенди

— Настройкой! — огрызнулся он. — У тебя — своя работа, у меня — своя, мне не до этого было. То есть, пока ты не разберёшься с плащами, нам предстоит не только таскать эти идиотские неудобные тряпки, но и питаться витаминным бульоном? — уточнил мужчина с очень угрюмым видом. — Скажи мне, что у тебя есть хоть какие-то идеи, с чего начать!

— Есть, — сообщила я даже прежде, чем успела вдуматься в суть вопроса. Отвечать настолько недовольному Одержимому отрицательно я бы поостереглась в любом случае, — кто знает, как он отреагирует! — но по счастью именно сейчас у меня действительно была пара мыслей на тему «с чего начать».

Как гласит расхожая фраза, «не знаешь, с чего начать, начни с начала». Вот этим я и собиралась заняться — попытаться узнать истоки цивилизации варов. Вряд ли это могло дать хоть что-то, кроме привычного ответа «не тема для разговора», но один вопрос, почему-то никем до меня не заданный, был. На какой именно из обжитых планет зародился этот вид?

Вряд ли это хоть что-нибудь дало бы, ведь миры плащи выбирали «земного» типа, и для жизни им тоже нужен был кислород, да и общая близость с людьми заставляла строить определённые предположения. Но мне, как и прочим исследователям, не давало покоя это их гравитонное воздействие на окружающий мир. Одно дело, если бы это воздействие осуществлялось посредством изобретённых приборов; но когда оно является способностью организма, подобное не может возникнуть на ровном месте.

В эволюционной теории до сих пор имелась масса пробелов, но одно было неоспоримо: ни один орган не возникает просто так, у каждого есть своя функция. Может быть, надобность в ней уже отпала, и признак давно стал рудиментарным, но его появление всегда имело своё логичное объяснение.

Впрочем, я предполагала, почему этот вопрос до сих пор никто не пытался задать. Просто назначение данного участка мозга наши варов биологи сумели определить совсем недавно, когда граф Веселов уже восемь лет как покинул их планету, а постоянных контактов с плащами никто не поддерживал. Где исследователи брали подопытный материал, я не знала, но догадывалась: на свалке. К своим мертвецам плащи относились не то что безразлично, а даже с отвращением, как к особенно мерзкому мусору, и утилизировали их безо всякого почтения. Так что, наверное, они не слишком возражали, если люди попросили парочку мёртвых тел для изучения.

— Это не может не радовать, — вздохнул мужчина, ещё отпивая зеленоватой питательной жидкости.

— Извините за бестактный вопрос, но неужели при вашей биографии подобные мелочи вроде пищи могут иметь значение? — осторожно уточнила я, направляясь вдоль стены к санитарному блоку.

— При моей биографии и в моём возрасте подобные мелочи начинаешь особенно ценить, — насмешливо фыркнул мужчина, следуя за мной. — Нет, если надо, я могу и таблеточными концентратами питаться, но предпочёл бы обойтись без этого.

Вообще, сегодня он был хоть и ворчлив, но удивительно благодушен. Если сравнивать с прежним поведением, практически эталон обходительности. По крайней мере, отвечает на вопросы, а не огрызается. Интересно, у него просто хорошее настроение, или это явление имеет какое-то иное объяснение?

— Надеюсь, особенно надолго мы здесь не застрянем, — открывая дверцу, со вздохом печально проговорила я. Получилось очень искренне: я вдруг вспомнила о ещё одной очень неудобной особенности культуры варов.

— А это, я так понимаю, сортир? — хмыкнул Ветров, разглядывая небольшую пустую традиционно круглую комнатку, сходящуюся к центру воронкой.

— Вы удивительно проницательны, — медленно кивнула я. — В этом вопросе они, видимо, солидарны с нами, и тоже предпочитают уединяться, — пояснила я. — И еду почему-то выдают в личных комнатах, а не в общей, так что, вполне возможно, совместное питание им представляется неприличным.

— Но? — подбодрил меня Одержимый, потому что я на этом запнулась, опять окидывая комнату взглядом и отчаянно надеясь, что просто не заметила нужную метку.

— Моются они, видимо, все вместе, потому что именно для этого предназначен водоём в центре большой комнаты, — вздохнула я. Мужчина в ответ насмешливо фыркнул, кажется, без труда сообразив, что именно меня волнует.

— Да не буду я за тобой подглядывать, не дёргайся, — со смешком утешил он меня.

— Да, я помню, сомнительные прелести не интересуют, — поморщившись, отмахнулась я, забирая у него колбу с питательной смесью и делая несколько больших глотков. Не то чтобы меня действительно очень остро волновал этот вопрос, — в конце концов, нормы приличий за пределами определённого социума теряют своё значение, чему наглядным примером могла служить предполагаемая (потому что точно пока никто не знал) мораль варов, — но определённое чувство неловкости присутствовало.

Мужчина в ответ пожал плечами и с ленивой снисходительной усмешкой сообщил.

— Это не главное. Просто подглядывание за женским купанием отдаёт детским садом. Я уже не говорю о том, что подобный поступок, мягко говоря, не достоин офицера.

— А ваше прежнее поведение, стало быть, достойно? — не удержалась я от насмешки.