Модноверие

— Нельзя, братец. Люди должны были сами от них отказаться. Иначе вся история могла пойти по-другому.

Мы помолчали, глядя на звезды. Нестеров очень молод, ему только семнадцать, мне больше на целых три года. Внешне спокойный и невозмутимый — Матвей в действительности порывист и открыт, душа нараспашку. Такие, как он, весь мир видят черно-белым. Здесь мы — там враги, с шашкой на коня — и в атаку. Наш человек, одним словом!

Звезды тепло мерцали на бархате неба — прекрасные и манящие.

— Что будешь делать, когда закончим с этими тварями?

— Не знаю. Думал побывать на мирах Золотого Пояса.

— Хорошо бы. Но лететь не меньше года в один конец.

— Это да…

Матвей вскочил на ноги, нервно прошелся вдоль линии прибоя. Его острые плечи на фоне звездного неба напоминали сложенные крылья.

— Не мельтеши, — сказал я. — Тебе в любом случае запрещено лезть в драку. Твое дело переводить.

— Перевожу — не торможу, — улыбнулся он, — но мы ведь все вместе одно дело делаем, Ратко. И если надо — я не струшу. Помнишь тогда, в Китае?

При воспоминании о «тогда, в Китае» я невольно поежился.

— Я не говорю, что ты струсишь. Но зачем рисковать? Есть спецгруппа ликвидаторов, а мы свою задачу выполнили.

— Да неужели ты думаешь, он будет сидеть здесь и ждать, пока мы за ним вернемся! — горячо воскликнул Нестеров, — мы уже наследили тут, как медведи в малиннике.

— Ах ты, дьявол, — я тоже вскочил на ноги, — попался же мне напарничек. А из чего ты стрелять в него собрался? Станнер ему как комариный укус!

— Можно сделать гранату из аккумулятора.

С рогаткой на тигра. Я выругался сквозь зубы.

— Вспомни, Ковальчук показывал, — не унимался Матвей, — ножом пробивай крышку, бери серный шнур от фонарика, обматывай, поджигай конец…

— И тебе отрывает голову.

— Ратко, пока мы с тобой туда и обратно будем во времени носиться, да еще группу собирать, старец очухается и найдет способ нашего красавца предупредить. И мы не можем еще раз прилететь сюда пораньше — это чревато парадоксами.

Я лихорадочно искал возражения и вдруг понял — мой младший товарищ прав. И, странное дело, я почувствовал даже облегчение.

— Ну хорошо, — вздохнул я устало. — В твоих словах есть резон, братец. Но риск…

— Ратко, такого шанса может больше не быть. Никогда.

Наш спор прервало появление волхва. К губам его прилипла угодливая улыбка. Сейчас он верит нам как себе, а спустя сутки возненавидит.

— Медку-от вам принес, гости любезные, — Завид поставил на камни кувшин и три чарки. Матвей заставил деда выпить первым и, убедившись, что питье не опасно, разлил мед по кружкам. Мы сидели у огня, потягивая самодельную кисленькую брагу, и словно натянутая струна звенела между мной и Нестеровым — незаконченный спор.

— Што про татар-то слыхать? — поинтересовался Завид.

— Побил татар князь московский Дмитрий на реке Дон, — угрюмо сказал я, — в прошлом году. Да только татары снова придут.

Старик понял без перевода, однако мой тон смутил его. Долго мы сидели молча, и звездный горох катился по иссиня-черному куполу неба над головами. Мерно шуршали волны, пахло прелым брусом, дымом костра, робким спокойствием усталой земли. Какая-то тень скользила над берегом во мраке. Я припомнил омерзительную птицу с человеческим лицом и потянулся за станнером. Матвей заметил, что я напрягся, и словно невзначай обошел костер. Теперь между нами и лесом был огонь.

Завид вскочил на ноги:

— Белько! Ты пошто там хоронисся? Иди сюды, малятко. Иди, баской.

По песчаной спине дюны в круг света соскользнул юноша, почти мальчик. Его волосы были белыми, как пенька, лицо холодное, бледное. Альбинос, с удивлением понял я. В отличие от старика парнишка был одет аккуратно, в чистую крестьянскую рубаху и штаны, на ногах — новые кожаные бахилы. Белько медленно опустился на бревно рядом с дедом и безучастным взглядом уставился на нас.

— Хейл, — приветственно поднял руку Нестеров.

— Хлебни бражки-от, Белеюшко, — глуповато хихикал старый волхв, подавая чашку юноше, — скусна медовуша, солодка.

Не люблю сюсюканья. Матвей чиркнул зажигалкой, закурил. Белько механически отхлебнул из чашки и, не моргая, смотрел на дымящую табачную палочку в пальцах Нестерова.

— Немовля ен у мя, — жалостливо сообщил Завид.

От холодного взгляда Белько мне стало не по себе. Я встретился с парнишкой глазами и попытался ввести его в транс. Сквозь тихое потрескивание костра я слышал подобострастное лопотанье волхва и шум волн. Белько не отводил глаз. В его взгляде не было ни страха, ни злобы — вообще никаких эмоций. Черт его принес, с легким раздражением подумал я.

— Во досюлишны-от веки, во которы-то давно шнылеты, — старик, душа нашей странной компании, принялся за длинную малопонятную сказку, — унесло во пылко морьско голоме коць с поморья…