Модноверие

— Э-э, Михайло Потапыч, сколько тут нежити-то расплодилось! — звонко воскликнул парень, поднимая ствол. — Я займусь.

— Займись, Вася, будь добр, — прогудел бородач сокрушенно. — Моя вина, недоглядел, недоучел.

Парень двинулся вперед, поводя окулярами и мимоходом бросив Поле:

— Ну-ка, девушка, в сторонку. А лучше ляг и закрой голову руками.

— Что?..

— Мало ли, рикошет. Шары теплые, с Бутана, остудить некогда. А ты — стоять! Ладони к лицу! К лицу, я сказал!..

— Нет, не надо! — запричитала Светка, но команде подчинилась. Парень, взяв прицел выше ее макушки, одиночным выстрелом разнес мафлока в клочья. Поля видела — из пустоты над рыжей головой брызнуло грязью.

Дальше Вася бил очередями — благо фидер над стволом полнехонек, дистанция короткая. Желатиновые шарики со святой водой надежно валили астральных вампиров, как те ни метались по лофту в попытках укрыться.

Суров и короток был княжий суд над лукавыми и нерадивыми слугами. Алалей с Алалой только и делали, что кланялись и умоляли о пощаде:

— Не погуби, хозяин-батюшка!

— Я вам что поручал? — сурово вопрошал он. — Дом держать, порядок соблюдать. А вы? Развели гнездо мафлоков, дев чаровали-морочили, сами насосались как клещи собачьи… А что с артефактами делали! Кефир совали в них и колбасу протезную!.. Недостойны вы того обличия, что получили. Я вас породил, я вас и дезинтегрирую! Оба — марш в растворило!

— Князюшка, помилосердствуй!

— Твоей лепты ради старались!..

— Умолкни, пустотелая. Лепта шла на великое дело, не мне, но как вы ее добывали… тьфу! В растворило, а не то из дома выкину. Тебя в цветмет, в утиль, а тебя плотникам — только и годишься, чтобы гвозди забивать.

Светка, обнаружив на своих плечах куски черной медузы, сомлела. Поле с Васей пришлось отвести ее к кровати, чтобы отлежалась и вернулась в разум. Пока она слабо стонала, двое рядом с ней тихо беседовали, а Нерон после схватки отдыхал под ласковой ладонью Полюшки.

— У нас просто, — объяснял Василий. — Подчиняюсь патриаршему благочинью в Таиланде — ближе к Бутану нет, — а числюсь как удаленный послушник. Послушания мне по е-майл передают, так скорее.

— А князь?

— Князь на духовном пути. И то спотыкается, поскольку не всеведущ и не в ладах с информационными технологиями.

— Но ведь он на острове?..

— Поля, до его острова доедешь только моим лифтом. Он фигура, а мы младше. На тот уровень нам рано — кабина в шахте встанет.

Между тем Алалей — мрачнее тучи, — вынес роковое растворило и приладил к табуретам. Алала рыдала, князь молча ждал.

— Михайло Потапыч, — подал голос Вася, — а может, оставить их?.. Для исправления.

— Кого?.. В истинном виде они безопаснее для окружающих.

— Понятно, провинились. Грех да беда на кого не живет. Вспомни, каким ты меня подобрал.

— Ты человек, с душой, а эти…

— Мы в церкви делаем проводку, она служит. Типографский станок катехизис печатает, тоже служение. Вещи полезны, если их применять правильно.

— Не лифтером тебе быть — миссионером, тайцев обращать… — Князь призадумался, а Вася продолжал:

— Набрались в людях чего надо и не надо, вышла ересь, и они ее несли. Легким путем и без ума иначе не бывает. Пусть теперь дело несут. Для начала, например, науку здравия и женское достоинство.

Замерев, гуру и гура вслушивались в судьбоносный разговор. Князь колебался, но жалость к верным, заблудшим вещам брала верх.

— Здравие!.. Проповедовали диабет — и вдруг за здравие! — проворчал он.

— С циклом лекций по России… Пиар есть, аудитория имеется — зачем терять их наработку? Сделают ребрендинг, в заблуждениях через инет раскаются — ну и во славу…

— Стоп. Такой вопрос с налета не решишь. Берем тайм-аут и на консультацию к архимандриту. А вы… полезайте. Временно, — подсластил пилюлю князь, — до особого распоряжения.

Вздыхая, жильцы лофта прошли сквозь хомут — на пол упали молоток и латунная ваза с круглыми боками, с высоким, расширяющимся кверху горлышком, похожая на женскую фигуру.

— Так. Ишь, ведуны самопальные… Впрочем, Нерон, извини — одному тебе дом не доверишь. Для присмотра нужен человек.

— А… я… — зашевелилась и привстала Светка, почуяв решительный момент, а Поля опустила глаза. После того, как Вася расстрелял в лофте стаю нежити, ей было до боли стыдно — почти год грязным медузам служила, девушек водила им на корм. Впору совсем на князя не глядеть. Хотя и он хорош…

«За себя думай, — одернула она мысли. — Ключ бросила — вставай и уходи. В Сысь, к бабушке…»

Аккуратно сложила кота на кровать, поднялась и двинулась к дверям.

— Погоди, — донесся в спину голос князя. — Много не дам — пятнадцать тысяч в месяц. Все здесь отмыть до потолка, лофт переосвятить. Временная регистрация. Любые подселения и квартиранты — только с моей личной подписью. Кочергу, творило с растворилом — под замок, я его запаролю. На случай там кефир подвергнуть экспертизе или что…

Ей краска в лицо бросилась.

— Все десять заповедей — соблюдать. ВСЕ, ясно?

— Ясно, — прошептала она.

— Нерон присмотрит.

— Мр-р!

— Спасибо.

— И первое, главное…

— Что? — вскинулась Поля.

Князь широко улыбнулся:

— Крест надень.

Александр Тюрин. Витязь