Модноверие

Есть еще третий вариант: Сестры сияния — то, что они говорят, то, во что Аня верила уже два года как. Но этот вариант самый невероятный и не исключающий два первых, потому что языческим богам обычно мало дела до смертных. Но именно этот третий вариант дает надежду и объясняет, что ж такое сияет там, за дальним лесом каждую ночь. «Вот туда-то и пойду, — решила вдруг Анна после третьего земного поклона на сияние. — Там либо Ирий, либо город, либо мне все равно будет». Видимо, земные поклоны и выдохи помогли принять окончательное решение.

— Сестра Анна, войди в круг старших и выбери новое имя себе, ты год в наших стенах и, наконец, заслужила свой золотой посох, — неожиданно прозвучало. И все вокруг зааплодировали, закричали: «Ладно, сестра, ладно! Будь Ладой!» и стали подталкивать ее вперед. А в круге стояла Снежка, улыбалась и держала в руках два золотых посоха-мотыги. — Остальные могут разойтись и праздновать! Новое имя сестры узнаете завтра, и устроим пир! Да пребудет с нами сияние Ирия. У купален на берегу свежие настои, притирания, свечи, мотыги и бусики.

И все разошлись. Кроме девяти старших сестер и их со Снежкой.

— Милые мои, — заговорила Мара. — Мы с сестрами думали всю ночь, но так и не смогли решить, кто из вас кто: за кого Доля, кому волит Недоля. Видно, не нашего бабьего ума это дело. А потому решим по-мужски. Поединком. Сразитесь на мотыгах, и дело с концом.

Улыбка сползла с лица Снежки. Остатки осмысленности свалились с лица Ани. Но поздно.

— Тут даже не в победе дело, — поддержала Светана. — Честной бояться нечего, она же в Ирий сразу после смерти попадет — он тут недалече. А змее после обряда все равно не выжить. Ты же сама, Снежка, специальный отвар для поединка готовила, да? Сама его пила? Нет? Ну тогда сейчас выпей, при нас. Этот, от Юленьки. Она — бывший фармацевт.

Обеим поединщицам подали по плоской фляге. «Серой и квадратной, как дома в прошлой городской жизни», — некстати подумалось Ане, но делать нечего. Выпить пришлось. На вкус как вода, но слабость сразу пошла по всему телу и муть — перед глазами. И Аня заплакала, увидев, как соперница поудобнее перехватила посох двумя руками.

— Нечестно, нечестно, сестры. Снежка же сильнее, она все равно победит.

— Доверься отвару, и, если Доля твоя не подведет, увидишь чудное, справедливое и невероятное! — только и сказали сестры и закружились на месте справа налево, по солнцеходу. Все, кроме двух, больно ткнувших каждую из поединщиц в спину своими золотыми мотыгами.

«Ах! Ах! Ах! Ах!» — заверещали сестры, словно заставляя махать мотыгой в такт. Сразу добавили горловое пение. И Анне разорвало мозг воспоминание, как хрустнула шея под ударом ее посоха год назад.

«Возмездие!» — подумалось ей, ноги подкосились, и она почти сознательно подставила шею под удар золотой мотыги соперницы.

А удара-то и не последовало.

— Я не буду драться! — прошептала Аня, но почему-то голосом Снежки. Или они обе это вместе сказали. И, наверное, так же обе получили по лбу деревянной рукоятью от старшей сестры. Больно, но не смертельно.

Шум в ушах прошел, замутило, забила крупная дрожь, Анна зажмурилась, когда уж совсем поплыло все и закачалось.

«Ах! Ах! Ах! Ах!» — подшептывали сестры.

— Ах, Еш твою меть! — выдохнула Снежка. Наверное, она первой открыла глаза. Анна тоже решилась и чуть не ослепла.

Сияние Ирия наполнило весь круг, в котором на коленях стояли они с бывшей поединщицей. Вокруг — девять столбов, углом загнутых к центру круга. И Аня готова была голову отдать на отсечение, тем более что уже и так решила, что умерла, что эти столбы своими отростками на них со Снежкой смотрят и гудят в ритме сестринского ритуального танца. И что-то там вращалось у оснований этих столбов. Справа налево, по солнцеходу.

В голове у Ани забулькало и затрещало, словно голоса пробивались через радиопомехи в старом приемнике, и показалось, что голоса идут сверху, от столбов:

— Они, что, нас видят?

— И, похоже, понимают?

— И, кажется, слышат.

— Фармацевтам больше не доверять заваривать траву.

— Они изменились?

— Обе?

— Или кто-то один?

— Да не все ли равно?

— Да хватит вам спрашивать друг друга. У них и спросите.

Аня толкнула локтем Снежку:

— Ты это видишь?

— Ага. И слышу тоже. Мотыги переговариваются.

Точно, сияющие столбы с загогулиной — мотыги Старших сестер сияния. Вот так живешь-живешь толстым бухгалтером, захочешь похудеть от отчаяния, свяжешься с сектой и бац — мотыги разговаривают!

— Что-то будем с ними делать?

— А надо?

— А не все ли равно, что будет с удобрениями?

— Но они же нас видят!

— И слышат.

— И понимают!

— Но не надолго, временно.

— Им никто не поверит.

— Да они и не выживут.

Снежка толкнула локтем Анну:

— У нас галлюцинации от Юлькиного яда.

— Разве бывают одинаковые галлюцинации у разных людей? Я вижу девять больших говорящих между собой мотыг, и они назвали нас удобрениями. Давай их спросим о чем-нибудь и сравним ответы. Как на бухгалтерской проверке документы сличают с чеками. Если мы все равно умрем, так хоть узнаем правду.

Снежка посмотрела на Аню с интересом. Видно, она впервые сказала что-то умное.