Модификаты

Я подчинилась, ощущая себя марионеткой, послушной рывкам неразрушимых нитей.

Бережно, отвратительно бережно Тюссан поддержал меня, направляя еще нетвердо стоящую на ногах к блоку управления камеры, в которой только что я лежала.

— Вноси в настройки Компенсатора изменения по длительному программированию психики, — последовал новый приказ.

— Пожалуйста, не надо, — заскулила я, бессильно заплакав, пока руки сами потянулись исполнять. Лишь меньшая часть сознания сопротивлялась, большая хотела, действительно хотела сделать то, чего требовал капитан.

— Настройки. Немедленно, — жестко подхлестнул меня он.

— Ненавижу тебя, — пробормотала, при этом отодвигая защитную металлическую штору, скрывающую нужную часть блока управления, и прокалывая палец о едва заметную иглу.

— Не меня, милая, — усмехнулся Тюссан за моей спиной. — Ты себя ненавидишь. А меня ты будешь любить. По крайней мере, очень станешь стараться. Выхода-то у тебя нет.

— ДНК опознано, — сообщил приятный неживой голос. — София Старостина, высший уровень допуска к настройкам программирования РСФ-1000. Желаете внести изменения?

Нет. Нет, я не желала, ни за что.

— Желаю, — вместо этого донеслось из моего рта, будто он был чужим. — Меню доступа к нейропрограммированию.

— Вот и умница, моя послушная полезная девочка, — торжествующе мурлыкал Рожер мне в затылок, пока я обрекала каждым новым активированным параметром сотни людей на участь таких же марионеток, какой сейчас являлась и сама.

ГЛАВА 12

Плаксивость и чувство беспомощности стали сменяться холодным гневом по мере того, как пропадал эффект воздействия Компенсатора на разум. Больше всего я боялась, что Тюссан именно на мне проверит правильность новых настроек, и тогда я уже на неопределенное время стану его марионеткой. Существом, что все прекрасно осознает и способно мыслить как прежде, но бессильно противиться чужим приказам. Я бы даже бездействовать не смогла бы, выбрав полную пассивность в качестве отказа и протеста. Но капитан завернул меня, обнаженную и трясущуюся не столько от прохлады медотсека, сколько от осознания происходящего, в термоодеяло и лично препроводил обратно в свою каюту. Но одну не оставил. В углу обосновался Модификат, черный цвет чьей скаф-пленки указывал на принадлежность к безопасникам и чьего имени я не помнила.

— Наблюдать, — отрывисто приказал Тюссан ему. — В разговоры вступать строжайше запрещено.

Парень вышколенно кивнул и расположился в кресле, становясь похожим на неподвижного истукана, неотрывно следящего, однако, за любым моим движением.

— Отдыхай, София, — более мягкий, но все равно приказ, адресован был уже мне. Капитан укрыл меня до подбородка и, нисколько не смущаясь присутствием постороннего, наклонился и прижался губами к виску, отчего я съежилась в ужасе и отвращении.

— Ты же умная, звезда моя, и должна понимать, что я не сделал с тобой ничего сверх необходимого, — прошептал он у моей кожи, уловив непроизвольную реакцию тела на него. — И даже этого можно было бы избежать, поведи ты себя правильно изначально. Так что тебе некого винить, кроме себя. Ведь так?