Модификаты

— Живее, в ущелье, пока дрон не приблизился настолько, чтобы передавать все в подробностях, — негромко приказала я, подталкивая еще не обратившегося Рисве за каменную преграду. Никаких оборотов перед камерой, ни у кого с той стороны не должно и мысли возникнуть связать пуленепробиваемых, крушащих роботов и челноки, как мокрый картон, чудовищ и двух привлекательных мужчин аборигенов в одну цепочку.

— Агова, ты должен поскорее скрыть Вали на Сокровенной земле, а привести к нам дока и Арни, — склонности к командованию и построению стратегических планов в себе не замечала, но обстоятельства требуют реакции. — Мы с Рисве пока останемся здесь и засветимся посильнее, чтобы за нами уж точно выслали челнок с группой захвата. Мы сдадимся, и они сами доставят нас куда необходимо, в самую точку. Никаких марш-бросков до базы землян и кровавых прорывов, обязательно порождающих случайные жертвы.

— Обращайся, оденься и выходи ко мне, — приказала, оставляя своего энсина в укрытии и выходя на открытое пространство.

Ну давай, проклятый капитан Тюссан, присылай за мной своих прихлебателей, пора нам снова встать лицом к лицу.

ГЛАВА 40

Я нарочно себе отказала даже в кратком прощальном объятии с Вали и каких-то словах — они бы могли разнести в пух и прах мою неестественную решимость, произрастающую из отчаяния. Она поймет, я знаю, а вскоре уже не будет помнить. Никто не будет. В разуме запустился обратный отсчет, с каждым щелчком внутреннего таймера обрезающий нить за нитью, которыми непостижимым образом за столь мизерное время я приросла к миру Реомы и всем ее обитателям.

Рисве в человеческом облике, но по-прежнему обнаженный, появился из-за скал, и во мне все встрепенулось от мимолетного взгляда на него. В моем энгсине что-то изменилось, так разительно, что сейчас он впервые выглядел пугающим. Способный разрушить все вокруг хищник вышел на передний план, отодвигая моего нежного и бережного возлюбленного, что всегда лучился бесконечной добротой. Это был одновременно и мой Глыба, его совершенное тело, его любимое лицо, но вроде и не он. Мускулы проступили еще отчетливей, буквально вибрируя от рвущейся наружу мощи, черты заострились, стали жестче, смотрел он тяжело, пристально, обволакивающе и подавляюще, не скрывая совсем не прежнее восхищение и желание, а чистейшее вожделение, алчность, горящую в нем потребность поглощать.

— Я не хочу, чтобы ты шла туда, — Рисве не просто приблизился, а налетел на меня, вынудив попятиться. — Твой план не подходит.

— Ты не можешь в этом спорить со мной.

— И почему же? — Он продолжил теснить меня, а я поразилась незнакомому выражению недоброй усмешки на его лице и настойчивой демонстрации наличия у него полноценной эрекции, по-моему, не слишком уместной в такой ситуации. Но не важно, что считал правильным мой перегруженный напряжением разум, потому что моя чувственность покорно отзывалась на излучаемый им мужской призыв или, скорее уж, ультиматум.

— Потому что я знаю, что собой представляет капитан и как работают его мозги, а ты нет. О-о-ох, — Резким движением Рисве схватил меня под ягодицы, приподнял и вжался твердостью между ног, вырвав непроизвольный всхлип и таки пробудив окончательно мое возбуждение, которому сейчас не время и не место. — Что ты делаешь?

— Эта штука там, в воздухе, — дернул головой Рисве в сторону парящего на почтительном расстоянии дрона, — она ведь позволяет ему, тому самому, что обладал тобой прежде против воли, видеть нас?

Его радужки посветлели, став из шоколадно-вишневых прозрачно-золотистыми, с тем же шокирующим эффектом бездонности, что и бесцветные глаза жрицы. Уголки красивого рта изгибались, кадык дергался, мой энгсин часто сглатывал, словно от нетерпения испробовать нечто. Меня. А мой ли это супруг все еще?

— Да, скорее всего, нас видит и он и некоторые другие, — пробормотала, стараясь скрыть растерянность и зарождение страха. Что, если я своей просьбой к Духам сотворила нечто непоправимое?

— Хорошо-о-о, — пророкотал Рисве, втянул мой запах у виска и, откинув голову, послал некое подобие торжествующего клича в небо: — Пусть смотр-р-р-р-рит.

Впившись в мои губы, он начал целовать яростно, и не лаская вовсе, а требуя подтверждения своих прав. Бухнувшись на колени, отчего наши зубы лязгнули друг об друга и во рту стало солоно, Рисве уселся на землю, вынуждая меня оседлать его мощные бедра и потянул за подол платья, избавляясь от него.

— Погоди, — попыталась отстраниться я, но он привлек меня обратно, стараясь снова захватить губы, едва только сдернул, практически насильно, с меня ткань. — Что ты делаешь?

— Мы это делали столько раз, Софи, неужто тебе нужны от меня пояснения? — и опять эта незнакомая ухмылка.

— Но не сейчас же, — Несмотря на все возражения, мое тело было полностью согласно с затеянным возлюбленным, готово было его принять, стоило ему только коснуться, а то и раньше.

— Сейчас, — жестко огрызнулся Глыба, повалив меня на траву. — Ты нужна мне именно сейчас.