Модификаты

Оттолкнувшись от дна последний раз, Рисве скользнул ко мне на животе и, схватив мои мокрые руки, прижал к своим щекам.

— Софи-Софи-Софи, — тихо постанывал он, потираясь лицом о мои ладони, как огромный, истосковавшийся по ласке кот. А я, ошеломленная и осчастливленная его откровенным порывом, наклонилась и уткнулась в его черные волосы на макушке, вдыхая дымно-экзотично хвойный запах, ставший мне почти родным.

— Я пришла сюда из-за него, — незнакомый раздраженный женский голос ворвался в наше личное пространство, разбивая волшебство момента. — Уже третий раз я прихожу к хротра, чтобы остаться ни с чем, а теперь он выбрал разделить удовольствие этих дней с чужачкой? Как ты допустила это, Душа народа?

— Тикро… — с тяжким вздохом пробормотал Рисве и быстро встал на ноги, увлекая и меня за собой и мягко, но настойчиво отворачивая от остальных женщин.

Тихие голоса со стороны гостий звучали увещевающе, но это не возымело действия на нахалку, открыто заявившую свои претензии на моего мужчину.

— Я ждала-ждала, Рисве, думала, ты наконец поймешь, что я тебе предназначена, — выкрикнула она. — Но, похоже, твой ум совсем усох от воздержания.

Ну и сучка. Ой… словечко как-то совсем не из моего лексикона. Нахмурившись до онемения между бровями, я выглянула из-за массивного плеча, чтобы встретить гневный взгляд очень высокой и, надо признать, поразительно красивой девушки. Кожа у нее и спутниц была на несколько тонов темнее, чем у всех хротра, напоминая очень светлый молочный шоколад, некоторые пряди красиво ниспадающих длинных волос осветлены до оттенка червонного золота, подчеркивая сияние темно-карих огромных глаз. Подбородок вызывающе вздернут, демонстрируя длину безупречной изящной шеи. Моложе меня, едва старше двадцати. И само совершенство. Выглядела так, будто рождена была занять место рядом с таким великолепным мужчиной, как Рисве. Мой Рисве. Мой. Так что ни черта подобного, дорогуша, будь ты хоть самой прекрасной во всех мирах, но его я отдавать тебе не намерена. Прищурившись, я приподняла бровь, предлагая нахальной девчонке рискнуть бросить мне вызов за то, что считаю уже своим, и тут же сама себе поразилась. Что это еще за примитивные порывы?

— Я сказал тебе сразу звать меня Глыбой, Тикро, — ответил мужчина, досадливо морщась, будто она была назойливым насекомым, не понимающим слов. — И я никогда не предлагал тебе себя в качестве энгсина прежде и не принимал твоих предложений, и ты прекрасно увидела, что теперь другая женщина уже владеет мной. Почему ты просто не вернулась домой со своими Оградителями?

— Я не согласна с этим, — капризно топнула ногой девушка, и ее глаза заблестели обиженными слезами. — Почему она? Почему? Ты никогда не соглашался даже коснуться меня, чтобы проверить… Ведь некоторые узнавали и так своих анаад. А ее обнимаешь. Ты мог бы сначала попробовать со мной, только раз. Ведь я столько ждала тебя.

Я ощутила, как напряглось большое тело Рисве, прижимавшегося ко мне, словно ее упреки и всхлипывания причиняли ему физическую боль. Так, хватит с меня этой назревающей истерики избалованной местной красавицы, судя по всему, уверенной, что все, чего бы она ни захотела, должно рано или поздно ей достаться. С нас хватит. Слегка толкнув, я развернула Рисве и сама встала перед ним, прижавшись спиной к его груди.

— Я его анаад, — выпалила, сурово глядя на зачинщицу этой ситуации. Ради Вселенной, это что, называется "метить свою территорию"? — Он хранил себя для меня, и за это я горжусь им безмерно, — Сильная рука обвила мою талию, судорожно стиснув так, что аж дыхание прервалось. — Думаю, ты тоже хотела бы, чтобы твой будущий энгсин решил дождаться тебя, сколько бы времени ни понадобилось, — Волосы на макушке подпрыгнули от резкого выдоха, который сопровождал почти благоговейный шепот "моя Софи". — И тебе наверняка не понравилось бы, если другая женщина попыталась насмехаться или ставить ему в упрек, что он не разменялся на легкодоступные удовольствия, ожидая вашей встречи.

— Рисве — мой будущий энгсин. Я выбрала его, — возразила Тикро упрямо, но голос ее уже дрожал от слез. — Рисве, ну пожалуйста.

Мне ее было жаль. Честно. И я ее понимала как никто. За моей спиной стоял мужчина с большой буквы. Даже не увидев хоть краешком глаза, какова его душа, можно было с легкостью влюбиться в него до умопомрачения. Но девочке, при всем моем сочувствии, придется поискать себе хоть супруга, хоть сиюминутное наслаждение в другом месте.

— Не твой, — не грубо, но решительно, как отрубая, произнесла я. — Мой. И зови его Глыбой.