Модификаты (СИ)

Утром я обнаружила, что все мои личные вещи уже перекочевали в каюту капитана и даже заняли положенные места в настенных боксах для хранения. Причем расположил их капитан примерно в том же порядке, что они находились и у меня. В общем, вспыхнувшее на мгновение глухое раздражение от необходимости резко и вынужденно сменить привычное пространство на иное мгновенно затухло. Тем более я никогда не была тяжела на подъем, привыкла к этому еще в экспедициях с родителями. К тому же все это временно, и когда мы разберемся с моим преследователем, то все вернется в прежнее русло. В общих кают-компаниях и на трапезах мы снова появлялись только вместе с Рожером, и он нарочно постоянно подчеркивал наши отношения публичными прикосновениями. Не наглыми или вульгарными, но четко дающими понять всем имеющим глаза — уровень близости между нами заметно возрос. Хотя на деле ему частенько приходилось прижиматься ко мне, чтобы напомнить, что надо прекратить шарить по всем вокруг пристальным расчленяющим взглядом, стараясь вот так определить, кто же та сволочь, что привела меня на грань нервного срыва. Я понимала, что он прав и глупо пытаться рассмотреть дурные намерения на чьем-то лице, но все равно невольно впивалась глазами в каждого посмотревшего на нас подольше, надеясь прочитать, кто и за что. Но чаще всего видела в выражении лиц другое. Люди смотрели на меня со смесью досады и жалости, а на капитана — откровенно сочувствующе. И пусть я знала, что они не правы, но все равно понимание, что большая часть моей смены экипажа считает меня, мягко скажем, немного не в себе, угнетало. Время шло, нападения не повторялись, а за мной везде и всюду ходил если не сам Рожер, то обязательно кто-то из техников или безопасников. Очевидно, что с каждым днем для всех я все больше выглядела как капризная пассия капитана, которая своими истериками вынудила оказывать себе едва ли не особые почести в виде почетного караула. Сама бы так подумала о любой неврастеничке, если бы наблюдала всю ситуацию со стороны. Но какие у меня варианты? Лучше быть стервозной липучей живой подружкой капитана, нежели гордой самостоятельной и мертвой.

Прошло две недели, абсолютно ничего не происходило, и я стала совсем успокаиваться и даже привыкать обитать в одном пространстве с капитаном. Открывать сквозь сон глаза и рассеяно наблюдать, как он то отслеживает какие-то процессы на своем здоровенном экране, то негромко переговаривается с кем-то и проверяет длинные вереницы данных, то снова и снова просматривает записи из всех помещений корабля в моменты нападения на меня, надеясь заметить хоть что-то, что упустил до этого. И я ему была искренне благодарна за это упорство.

Мой преследователь сделал свой ход тогда, когда я уже в большой степени утратила бдительность. Я только закончила обычную смену и почти волоча ноги шла обратно. В качестве моего сопровождающего сегодня был Марис Верде, безопасник. Я подозревала, что и сама его раздражаю, и необходимость пасти меня, таскаясь по всему Ковчегу, но был он всегда безукоризненно вежлив. Распрощались мы прямо у дверей капитанской каюты, и я отчетливо услышала его облегченный вздох, когда за мной закрывалась пневматическая дверь. Как будто я сама не выдыхала с таким же чувством, когда избавлялась от этого конвоя. Рожер поднялся мне навстречу и коротко поцеловал в лоб.

— Софи, у меня сеанс экстренной закрытой связи с Землей, — сказал он, погладив мою спину и отстранившись.

— Что-то случилось? — встревожилась я. Экстренная связь не есть хорошо.

— Еще не знаю. Но расскажу, как вернусь, — капитан посмотрел в сторону. Конечно скажет, но если только информация будет разрешенной для простых смертных, а не секретного характера. — Вернусь — и пойдем ужинать. Хорошо?

— Хорошо, — ответила я уже закрывшейся за ним двери. Быть вместе живущей парой так… черт знает, обыденно, что ли. Но, а с другой стороны, мне разве когда-то нужны были страсти и потрясения? Этого у меня и вне отношений пока в достатке.

Не прошло и пары минут, я только собралась раздеться и забраться в душ, как раздался сигнал от двери.

— Покажи, — с недовольным вдохом приказала я.

Снаружи стоял один из физиков, Демьен вроде бы. Фамилии навскидку не вспомню. Чернокожий парень, Естественный, невысокий, коренастый и немного невзрачный, я бы сказала. "Зажралась ты, дорогуша, общаясь почти только с Модификатами", — упрекнуло меня подсознание.

— Капитана сейчас нет, — сказала в переговорник.

— О, я знаю, София. Я его только что встретил, и он сказал, что ты уже вернулась со смены и я могу поговорить с тобой, — затоптался он неловко перед дверью.

Я снова обреченно вздохнула. Если честно, устала я за эти двенадцать часов адски.

— Прости, я не стал бы беспокоить, понимаю, ты и так смену отпахала, вечер же, — зачастил парень, которому, конечно, прекрасно было слышно мое недовольное сопение. — Но у нас на потолке одной из камер расщепления появилось какое-то странное пятно, и мне кажется, оно растет и быстро.